Метод, использованный в этой работе, требует относительно пространного описания жизненной ситуации изучаемых людей, их духовной, экономической, социальной и политической ситуации – или, более кратко, их «психическим поверхностям». Возможно, читателю покажется, что им уделено непропорционально много внимания, однако следует помнить, что даже в психоаналитическом исследовании больного человека немало места отводится описанию окружающих его внешних обстоятельств. В настоящей работе определение совокупной культурной ситуации изучаемых масс и описание их внешней среды играют еще более ключевую роль, чем описание жизненной ситуации в анамнезе больного. Причина в том, что по природе вещей историческая реконструкция хоть и достигает лишь определенной степени подробности, является несравнимо более сложным и масштабным делом, чем отчет о простых фактах в жизни индивида. Однако мы полагаем, что с этим недостатком необходимо примириться, поскольку лишь таким образом можно достигнуть аналитического понимания исторических феноменов.
Данное исследование посвящено предмету, которым занимался один из наиболее знаменитых практиков аналитического изучения религии Теодор Рейк[4]. Различия в содержании, неизбежно вызванные разницей в методологии, будут, как и сами методологические различия, кратко рассмотрены в конце данного эссе.
Наша цель здесь – изучить перемены в определенном содержании сознания и их выражение в теологических идеях как результат перемен в бессознательных процессах. Соответственно, точно так же, как мы поступили с проблемой методологии, мы предлагаем кратко рассмотреть наиболее важные открытия психоанализа, касающиеся изучаемого нами вопроса.
2. Социально-психологическая функция религии
Психоанализ – это психология влечений или импульсов. Он рассматривает человеческое поведение как обусловленное и определяемое эмоциональными влечениями, которые интерпретирует как выплеск неких имеющих физиологические корни импульсов, недоступных непосредственному наблюдению. В соответствии с общераспространенными классификациями влечений голода и любви первоначально Фрейд различал влечения, связанные с эго, или самосохранением, и сексуальными влечениями. Из-за либидозного характера эго-влечений, направленных на самосохранение, а также из-за особой значимости деструктивных тенденций в психическом аппарате человека, Фрейд предложил иную группировку на основе контраста между влечениями, которые поддерживают жизнь, и влечениями разрушительными. Эту классификацию не требуется дальше обсуждать здесь. Важно лишь отметить определенные качества сексуальных влечений, которыми они отличаются от влечений, связанных с эго. Сексуальные влечения не императивны; иными словами, их требования можно оставить неисполненными, это не представляет угрозы для самой жизни – в отличие от продолжительной невозможности утолить нужду в пище, воде и сне. Более того, сексуальные влечения в определенной и весьма значительной степени могут утоляться с помощью фантазий и собственного тела. Таким образом, они намного более независимы от внешней реальности, чем эго-влечения. С этим тесно связаны простота переноса и возможность взаимозамены компонентных импульсов сексуальности. Фрустрацию одного либидозного импульса можно относительно легко облегчить заменой его на другой импульс, который у индивида есть возможность удовлетворить. Эта гибкость и адаптируемость сексуальных влечений лежит в основе чрезвычайной вариабельности психической структуры, а также дает возможность индивидуальным переживаниям столь решительно и явно влиять на структуру либидо. По мнению Фрейда, принцип удовольствия, модифицированный принципом реальности, является регулятором психического аппарата. Он говорит:
