Наташа меж тем что-то втолковывала Маргарите, пересыпая невнятную речь вздорным хихиканьем.
– Прикинь, – расслышала Ника, – На вид – продавщица из пивного ларька, зад как чемодан без застежки, морда тяпкой, мужики ухохотались на нее. Она, говорит, мол, что писательница.
– Писательница? – со смешком переспросила гламурная леди. – А, чушь! Сейчас все писатели, сидят круглые сутки в соцсетях и пишут.
– Она вроде печаталась…
– И как же ее фамилия?
– На «п» как-то. Щаз. Пер… Первух… Первачева… А, Перовская!
– Точно Перовская? Ника Перовская?
– Да, точно, она.
– С ума сойти! – Маргарита рассмеялась коротким утробным смешком. – Это надо же!
– А что, книжки ее читала?
– Представьте себе! Так, просмотрела по диагонали, чушь собачья. Моя косметолог дала как-то полистать, пока педикюр мне делала. Она эту Перовскую обожает, все ее книжки собрала.
– И много?
– Двадцать с чем-то штук. Вот будет забавно, если я из поездки привезу Любаше автограф ее обожаемой писательницы! Как проснется, попрошу в блокноте расписаться. Бывают же такие совпадения! Кстати, Наташа, почему вы мне «тыкаете»? Мы, кажется, не в таких отношениях…
– Ой, охренеть, какие этикеты-шмитикеты! Рит, будь проще! Пойдем, выпьем в ресторане, я тебя с отличными мужиками познакомлю.
– С грузинами, что ли?
– Не, они дагестанцы. Кажется.
– А не боишься, что они боевики какие-нибудь?
– Если кавказец, значит, боевик обязательно? У них нормальный фруктовый бизнес, я пообщалась. Они в К. едут связи налаживать по поставкам. Серьезные ребята. Да пойдем!
– Исключено, – Ника услышала, как зашуршали страницы Ритиного журнала. – Дорожные романы – это не мое. Извини.
– Мое дело предложить, – хмыкнула Наташа и вышла.
Полежав минуты две, Ника принялась возиться на полке, изображая пробуждение. Нарочито громко зевнула, потянулась. Слезла, под пристальным взглядом Маргариты порылась в сумке, достала бутылку минералки, сделала глоток.
– Душно там, наверху, – сказала в пространство.
– Отопление на полную мощность включили, вот и душно, – Маргарита говорила, не отрывая взгляда от страниц «Каравана». – За окнами-то мороз минус пятнадцать.
– Откуда вы знаете?
– Разговор проводников случайно услышала, когда курила в тамбуре. Еще впереди сильные метели, так что могут быть заносы на дороге. Будет очень мило, если мы застрянем где-нибудь посреди тайги пред огромным сугробом, который не успеют расчистить.
– Да, как будто мы в «Докторе Живаго» Пастернака. Нам всем дадут лопаты и поставят впереди состава. Российские железные дороги сохраняют свои лучшие традиции.
Маргарита хмыкнула. Потом спросила:
– Ника, вы случайно не та писательница, которая написала роман «Исповедь ведьмы»?
– Случайно та, – Ника вздохнула. – Я не спала, я слышала, как Наталья назвала меня коровой и что ваша педикюрша обожает мои книги. На самом деле мне очень льстит, что меня читают косметологи, я ведь не Умберто Эко или Артуро Перес-Реверте, я пишу для повседневного спроса. Я с удовольствием дам автограф для вашей…
– Любы. – Маргарита полезла в сумочку от Донны Каран и достала элегантный блокнот и авторучку. – Девушку зовут Люба Николаева. Она мне просто не поверит.
Ника размашисто написала в блокноте: «С любовью – Любови Николаевой. Поверьте, я – это я. Ваша Ника Перовская».
– Спасибо, – Маргарита улыбнулась. – Пойду покурю. Вы совсем не корова, Ника, не обращайте внимания на эту пьяную дуру.
