– Откуда такая уверенность? – насторожился Молибога, за годы совместной работы так и не сумевший привыкнуть к неожиданным заявлениям следователя. – Я о Мальорке.
– Костюмчик липовый, – пожевал губами Кряжин. – На ярлыках значится, что сшит в Италии, а вот размерчик не бьет.
– Почему не бьет? – удивился Молибога. – Очень даже бьет. Мужик носил вещи пятьдесят четвертого размера. А пятьдесят четвертый размер и обозначается, как «44».
– В Англии обозначается, – Кряжин, присев на порог джипа, щелкнул зажигалкой, и ветер тут же унес сигаретный дымок. – В Америке обозначается. Но в Европе, в частности, в Италии, пятьдесят четвертый размер так и значится – «пятьдесят четвертый».
– На экспорт шили, – возразил криминалист.
– Тогда в слове «Италия» не было бы ошибки. Последняя буква должна быть «уай», а не «ай». Вьетнамцы шили, Коля, – Иван Дмитриевич грустно усмехнулся. – Но не на экспорт, а для внутреннего пользования, потому как мастерская где-нибудь на Колпачной, в подвале, у нас, в Москве. Костюму не больше полугода, как раз с датой вручения удостоверения бьет. Приехал в столицу и сразу купил. Туфли хорошие, но носил в ремонт. Не по-депутатски как-то все это, брат Молибога, ей-богу. Зови врача, понятых, автографы брать будем.
Кажется, закончилось. Труп дактилоскопирован, «пальцы» внутри и снаружи джипа у криминалиста имеются, а это уже кое-что.
– Иван Матвеевич, – обратился Кряжин к своему тезке из судебно-медицинской экспертизы, – а ты что скажешь?
Зная привычку Столярова произносить сакраментальные фразы о неизбежности подтверждения первичного осмотра осмотром более тщательным, уточнил:
– До резекции?
– Исчерпывающий ответ могу дать лишь после вскрытия, – все равно не понял следователя медик, – но навскидку, на глаз...
– Лучше навскидку.
– Трупные пятна, Дмитрич, у людей полного телосложения появляются раньше, чем у худощавых. Если ориентироваться по тем, что у депутата на ягодицах, пояснице и верхнем плечевом поясе, и присовокупить к этому поверхностный анализ посредством пальпации... Сейчас который час?
– Час, – Кряжин работал со Столяровым около четырех лет, поэтому к окончанию филиппики медика уже держал левое запястье около глаз (часов у Столярова никогда не было).
– Значит, между часом ночи и двумя смерть и наступила. Хотя от последнего результата можно отнять еще один час. Уж очень рыхлый наш клиент, Иван Дмитриевич.
Генеральная прокуратура, как обычно в такие дни, подверглась общественному натиску с невиданной силой. На этот раз здание на Большой Дмитровке выдерживало звонки и приезд представителей общественно-политического блока «Отчизна», чей депутат прошлой ночью был убит кровавой рукой, и журналистов, старавшихся как можно быстрее сообщить населению страны об имеющихся версиях убийства.
Телевидение пестрело логотипами блока – голубь на фоне контуров страны. Этот же значок разных величин и разных оттенков располагался за спинами выступающих от имени самого блока. Репортеры, почувствовав простор для ремарок, старались вовсю. Очередное громкое убийство в Москве, целью которого был избран очередной законодатель, уже никого не потрясло: нельзя трястись от регулярности, к ней привыкаешь, и заявления выглядели скорее стандартными, нежели шокирующими. Фразой «убийство депутата Государственной думы» уже никого не удивишь, и размышлений о наступающем неопределенном будущем она не вызывает. Выступил сопредседатель блока, Каргалин, выступил спикер с вице-спикером, выступили рядовые члены:
