– Макс?
– Да погоди ты! Я так быстро читать не могу, – Клейстер прочитал первые строчки, шевеля губами, посмотрел на меня и показал большой палец.
– Дочитай сперва, – буркнул я, затягиваясь сигаретой.
– Фил, это просто бомба!
– Макс, дочитай, а потом уже выводы делай! Я сейчас на полном серьезе спрашиваю, а не в бирюльки играю.
– Хочешь по-серьезному? О`кей, – Клейстер осторожно опустил лист на столик и разгладил уголочки. – Давай-ка сейчас ты пойдешь поспишь, а потом запишемся. Мистик все сведет по красоте, а я сразу же позвоню на «Стрит» и «Груверс».
– «Груверс» -то откуда нарисовались? – я помассировал виски и прикурил новую сигарету. – «Лаунж» куда делся?
– Да в задницу этот «Лаунж»! – Макс поднялся и стал курсировать между дверью и окном, – Я «Груверсам» скидывал демку, но они меня послали, а вчера написали, что возьмут что-нибудь из нового в ротацию. Понимаешь? Прочухали, что просрали момент, а теперь волосы на жопе рвут.
– И?
– Фил, давай ты поспишь, а потом я тебе на пальцах объясню, что «Лаунж» и «Стрит» даже суммарно просирают «Груверсам» по охвату аудитории. И уровень уже совсем другой! А с таким… – Клейстер постучал пальцем по листу, – Могу смело башку поставить, но ты себе не то что рукав отхватишь, а выстрелишь так, что потом только успевай выбирать города для концертов.
– Да в жопу этот рукав и концерты, – я вдавил окурок в пепельницу и посмотрел Максу в глаза. – Оно этого стоит? Реально. Формат вообще другой!
– Мистик, ну хоть ты ему объясни…
– Филыч, короче, тема такая, – Мистик забрал у меня пачку с зажигалкой и закурил сам, что делал крайне редко. Выпустил дым в потолок и закашлялся. – Короче. Без соплей и истерик, как ты и просил. О`кей?
– Ну!
– Братка, это стопудовый хит!
– Тогда настраивай свою херобору. Пишемся сейчас.
– Как скажешь, Фил. Может ты и прав.
Пока Мистик колдовал над пультом, Клейстер сгонял вниз за кофе и кружками. Я буквально в два глотка проглотил содержимое своей, выкурил сигарету и стал барабанить пальцами по столешнице – меня распирало, мне хотелось записать эту песню. Не ради рукава, не ради места в ротации и чартах. Ночью, пока я чиркал карандашом в блокноте, в голове щёлкнуло, что это – то самое. То, о чем говорил мне Бутч. И я торопился. Чтобы не упустить момент, не потерять это состояние и не передумать.
– У меня всё готово, братка.
Мистик кивнул Клейстеру, а он открыл дверь в комнату записи и похлопал меня по плечу:
– Филыч, ты только не торопись. О`кей? Спокойно пишемся. Без нервяков. Лады?
– Я постараюсь, Макс.
Меня немного стопорнуло от этого напутствия. Я впервые посмотрел на стойку микрофона и осознал, что сейчас мне нельзя облажаться. Тупо нельзя.
Наушники. Закрыть глаза. Каким-то шестым чувством увидеть, как Мистик за стеклом что-то говорит Клейстеру, и в комнате гасится свет. Остаётся только крохотная лампочка, освещающая пульт.
– Фил?
– Секунду. Дай мне секунду, – я делаю глубокий вдох и киваю.
Первые аккорды, а у меня сводит сердце и сохнет в горле. Накрыв микрофон ладонью, я растворяюсь в музыке, словно кубик сахара в кружке кофе. Меня здесь нет. Никого здесь нет. Есть только музыка и слова, которые просятся наружу. И я шепчу:
– Каждый день, каждый вздох, каждый удар сердца… Мама, прошу, поговори со мной… Хотя бы минуту…
Мой голос хрипит и я мотаю головой.
«Мама, помоги мне…»
Мистик, добавляет громкость. Будто чувствует, что сейчас мне нужно чуть больше этой грусти, а я встаю почти вплотную к микрофону. Так, что кончик носа упирается в сетку фильтра.
