– Кого-то определенного желаете или я подойду?
– Мне без разницы кто, просто примите заказ. Иначе…
– Что? Пожалуетесь начальству? – а она реально не понимает, что я не официант. О`кей. Бросил взгляд на свой столик и махнул, обиженно надувшим губки, «фанаткам», – Сейчас подойду.
– Сперва вы обслужите наш столик! И где ваш бейджик?
Ого! Да мы еще и диктовать условия собираемся? Бейджик тебе подавай? О`кей! Повеселимся!
– Бейджик? – спрашиваю ее и, начиркав маркером «Фил» на салфетке, заправляю бумажку под ворот майки. – Бейджик. Дальше что?
– Мне вас учить, как нужно обслуживать клиентов?
– А ты уверена, что меня стоит учить? Пока никто не жаловался, – я расплываюсь в двусмысленной улыбке, – Но, мне кажется, что сегодня появится первая жалоба. Да?
– Обязательно.
– О`кей. Давай попробуем, – я вытягиваюсь по стойке смирно и заношу маркер над второй салфеткой. – Добрый вечер, что будете заказывать?
– Два виски с колой, бутылку красного вина и четыре бокала, – диктует она медленно, словно я имбецил. – И не забудьте про жалобную книгу.
– Заказ принят, – а теперь поговорим по-моему. – Паспорт.
– Что?
– Согласно правилам заведения, я должен убедиться, что вам есть восемнадцать лет. Не хочу потерять работу из-за того, что принес алкоголь несовершеннолетним.
«Да-да-да, сейчас увидим, что нам едва ли не завтра стукнет восемнадцать, и отправимся домой баиньки.»
Искаева Маргарита Владимировна. Двадцать один год стукнуло. Норм. Возвращаю паспорт и ради прикола забираю бумажную розочку. Пусть побесится. А «фанатки» подождут. Щелчком пальцев подзываю бармена:
– Дэн, два вискаря с колой, четыре бокала и вино получше, – я оборачиваюсь и, покрутив розочку, решаю не глумиться. Хрен с ней. У девочки день рождения вроде как, а тут такое хамло. – И розу с жалобной книгой.
– А книгу зачем? – искренне удивляется Дэн.
– За тем, что я тебе так сказал.
– Как скажешь.
Фанатки ржут, когда я возвращаюсь с подносом в руках к столику с именинницей.
– Приношу вам свои глубочайшие извинения. Ваш столик сегодня обслуживается за счет заведения, – я прямо сама любезность. – С днем рождения, Маргарита.
Положив перед девушкой жалобную книгу с розой, едва сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос. Она всерьез собирается писать жалобу. Вытащила из сумочки ручку и перелистывает страницы.
– Не договоримся?
– Не со мной!
«Ух-ух-ух, какой грозный взгляд! Все-все-все.»
– Тогда я отчаливаю.
Подошел к своему столику и спросил:
– Ну что, девочки, как на счет небольшого прикола? Я ж типа звезда, да?
Они глупо ржут, а я смотрю на Маргариту Искаеву и решительно поднимаюсь на сцену.
– Мистик, хочешь поугарать?
– Ну да, наверное, – неуверенно отвечает он.
– Короче, гугли какой-нибудь медляк, наложишь на него что-нибудь из своего, а я тут кое-кому привет передам.
– О`кей.
Со стойкой микрофона подхожу к краю сцены и проверяю включен ли он. Фанатки ржут. Ржите, лошади. Посмотрим, как вы запоете ночью.
– Раз, два, проверка связи… Всем добрый вечер.
– Фил, жги!
– Заткнись, Макс! – киваю Мистику, и он уводит музыку в ноль, а за место нее включает «Don’t speak».
Крутяк, я ее знаю чуть-ли не наизусть. Показываю Мистику кусочек, который мне больше всего нравится и он начинает звучать на репите, ускоряясь и переплетаясь с битом. По наитию закрываю глаза, повторяя все действия ровно так же, как в студии. Заодно проверю, так ли оно работает.
Если сегодня я выйду на сцену,
