С легкостью склею Катю, Олю и Лену.
Но мое сердце в осколки разбито
Ангелом нежным по имени Рита.
Слов не найти, я читаю душою,
Что же ты делаешь, детка, со мною?
Гвен подскажи, я прошу, дай совета,
Что мне сказать в рэпе ангелу света?
Я замолкаю, и Мистик вставляет припев:
Don’t speak, I know just what you’re sayin’
So please stop explainin’
Don’t tell me ’cause it hurts
Don’t speak, I know what you’re thinkin’
I don’t need your reasons
Don’t tell me ’cause it hurts
Фанатки за столиком завизжали, требуя продолжения, но я хочу, чтобы сейчас она посмотрела на сцену. Да! Повернулась!
Этот фристайл – от души извинения.
Я не хотел портить твой день рождения.
Может начнем мы с тобою с начала?
Без обвинений, что ты написала.
Да, я не ангел, кажусь туповатым,
Много курю и не брезгую матом.
Гвен мне сказала, я мальчик-плохиш,
Но в день рождения может простишь?
Don’t speak, don’t speak
Don’t speak, no
I know what you’re thinkin’
And I don’t need your reasons
I know you’re good, I know you’re good
I know you’re real good, oh
Она улыбается, а у меня внутри от этой улыбки что-то щелкнуло. Мне зачем-то была нужна именно такая реакция. Искренняя и чистая, как снег, а не фальшивые визги со стороны моего столика. Зачем? Я даже не успел прочувствовать этот момент до конца, чтобы сделать хоть какую-то зарубку разобраться в такой зудящей необходимости добиться улыбки именно этой девушки, как одна из ее подруг вскочила со своего места и куда-то побежала с курткой. Мгновение оборвалось. Все сидящие за столиком рванули следом за убежавшей, а я стоял на сцене, застыв истуканом. Бросил микрофон под ноги и из колонок раздался резанувший по ушам противный звук. Мне нужно было идти. Зачем? Почему? Не знаю. И выйдя на крыльцо клуба, внутри пробежал морозный холодок. Из припаркованного внедорожника рванул какой-то мужик, на бегу бросил мне ключи и заорал:
– Отвези ее в больницу! Срочно!
Связка попала мне прямо в ладонь, и вместе с ней накатил ступор. Перед глазами замелькали картинки, которые каждый день приходили в кошмарах, заставляющих просыпаться в холодном поту с криком отчаяния. Я смотрел на эти ключи и столбенел все сильнее и сильнее, не в силах пошевелиться. Кто-то рванул меня за плечо, отталкивая в сторону. Нога инстинктивно сделала шаг. Второй. Третий. Словно плохо запрограммированный робот, я на негнущихся ногах медленно пошел к автомобилю, сел за руль и с десятой попытки попал ключом в замок зажигания. Двигатель завелся с первой. Вспыхнули фары, освещая ярким светом нескольких людей, орущих около угла клуба, и меня затрясло. Там, в пучке света, я увидел призрачный силуэт мамы, а в голове прозвучал ее голос:
– Сыночек, помоги.
– Мама!
Я вдавил педаль в пол, подгоняя машину, и закрутил головой, высматривая куда исчезло видение. Слезящимися глазами искал повсюду, и оно вновь засветилось в свете фонаря. Громко хлопнули двери, по ушам резанул ор, словно удар тока, пробивающий перегоревшие микросхемы в голове. Мама сделала шаг назад:
– Сыночек…
– Мама!
Я гнал, не разбирая дороги, метался из полосы в полосу, стараясь догнать, не потерять, вспыхивающий в свете фар встречных машин, силуэт, а за спиной орали, кто-то громко плакал и тихонько выл от боли.
«Мама, я успею. Мама я обязательно успею.»
