– Поскольку я всецело полагаюсь на ваше мнение, то собираюсь обсудить это завтра, – Гранин коротко кивает мне и Даниле и покидает отделение так же быстро, как и прибыл сюда. «Вот зачем вообще приходил, а?» – думаю, глядя ему в спину. Жаль, взглядом толкнуть нельзя. Иначе бы главврач у меня поставил рекорд по полёту от удара по пятой точке.
– Он кажется милым, – Данила прислоняется к стойке и смотрит на меня.
– Ты понятия не имеешь… – бросаю в ответ.
Хотелось сказать «какой это ужасный человек», но не успеваю. Звучит тревожный сигнал, я вырываюсь из своих фантазий о гневе. Бросаю последний взгляд на Данилу, прежде чем побежать.
Через минуту всё наше отделение превратилось во встревоженный улей: недалеко случилось крупное ДТП: неподалёку грузовик столкнулся с полной «маршруткой». Пострадали одиннадцать человек, трое оказались в критическом состоянии. Всех, поскольку мы оказались ближе всего, привезли к нам экипажи «Скорой». Пришлось до поздней ночи спасать людей.
***
На следующее утро в 9 часов я, наконец, заканчиваю работу после суточного дежурства и поднимаюсь на лифте на четвёртый этаж. Там находятся наши раздевалки, и я встречаюсь там с Машей.
– Я полностью вымотана, – говорит она и устало опускается на скамью, стоящую в центре комнаты между рядами шкафчиков.
– Сама ощущаю себя выжатым лимоном, – отвечаю и потираю затылок. – Хорошо, что всё закончилось более-менее. Все поправятся, никто не умер, мы хорошо потрудились.
– Что, неужели Гранин тоже приходил к вам помогать? – Маша вопросительно смотрит на меня, и я киваю.
– Он недолго был у нас вчера вечером, – отвечаю я и попутно переодеваюсь.
– У нас в педиатрии он тоже был, даже несколько раз, – коллега наклоняет голову и шепчет. – Кажется, у него действительно что-то есть в черепной коробке, – размышляет она вслух, постукивая указательным пальцем по голове.
– Наверное, так и должно быть, он же главный врач, – отвечаю и не могу удержаться от того, чтобы мой голос снова не приобрёл враждебный оттенок.
– Я ничего не могу с собой поделать, Элли, но скажу. Знаешь, я заметила. Что-то не так с тобой и Граниным, – Маша наблюдает, как я надеваю джинсы и свитер.
– Неважно, – отнекиваюсь от пояснений.
– Да ладно! Я все равно собираюсь это выяснить, – она встаёт и тоже начинает переодеваться.
Я раздражённо закатываю глаза.
– Там нет ничего такого, о чём можно было бы поговорить, – пожимаю плечами и надеваю пальто. Подхожу к маленькому зеркалу, распускаю косу, и мои длинные каштановые волосы мягко спадают на плечи.
– Элли? Как давно мы знаем друг друга? – Маша встаёт позади меня, и наши взгляды встречаются в зеркале.
– Несколько лет? – спрашиваю вместо ответа и отвожу глаза.
– Элли, я знаю тебя уже десять лет. Ты что-то от меня скрываешь, – Маша берёт меня за плечи и поворачивает к себе, её зелёные глаза сверкают.
– Маша, я действительно очень тебя люблю, ты моя лучшая подруга, но ты ошибаешься, – я смотрю на неё извиняющимся взглядом.
– Хорошо, Элли, – она отпускает меня.
– Спасибо, Маш, – целую её в щёку и выхожу из раздевалки.
Делаю глубокий вдох, прежде чем нажимаю на кнопку лифта. Очень устала. Ноги гудят, спину ломит. Тихий щелчок показывает, что лифт останавливается, и я, не поднимая головы, вхожу внутрь и оборачиваюсь, чтобы нажать на кнопку первого этажа.
– Достаточно ли это расстояние между нами? – раздаётся вопросительный голос главврача позади меня.
