Анна осталась одна на улице, пытаясь прийти в себя. Это было так странно и так неожиданно радостно. Да ей было больно за несчастную женщину. Но доктор так естественно говорил о покупке еды и помощи ей, что она гордилась им. Да этот человек скоро будет ей никем. Они расстанутся и никогда не увидятся. Но она чувствовала радость и гордость от того, что такие люди ещё живут на земле.
Она терпеливо стояла возле лавочки, опустив глаза. Ей скоро стало неловко. Казалось, что все смотрят на неё. Да, наверное, для небольшого селения она действительно была странной гостьей. А вот в городе или на встречах, на которые она сопровождала приёмного отца, никто не обращал на неё внимания. Сначала ей было грустно, потом она привыкла и теперь повышенное внимание только пугало её.
- И снова добрый день! – Вдруг раздался странно знакомый голос за спиной. Анна вздрогнула и обернулась. – Простите, что напугал, госпожа Дженсон.
Офицер, господин Вайс, сидел верхом на лошади. При ярком солнечном свете в мундире с залихватски подкрученными усиками, он казался ещё красивее, чем при встрече в коридоре. Он, видимо, прекрасно это знал, потому что сидел на лошади, улыбаясь и гордо выпрямившись и держал поводья в одной руке. Вторая была на перевязи.
- Ничего страшного, господин Вайс, - Анна вежливо улыбнулась в ответ и всё же что-то её отталкивало в этом офицере, что-то настораживало.
- Я рад, - офицер снова улыбнулся, обнажив белые зубы. – А я решил прогуляться, посмотреть места, так сказать. По сравнению со столицей здесь скука смертная. Даже и не знаю, что я буду здесь делать целый месяц. А вы откуда сами?
- Я воспитывалась в пансионе при монастыре в Деврине, - Анна постаралась ответить максимально честно. В конце-концов своим домом она считала пансион, а вовсе не дом господина Равенстера.
- О, значит вам, наверное, должна нравится вся эта глушь, - господин Вайс пренебрежительно обвёл руками и эти замечательные домики, полные какого-то тихого очарования и в то же время знавшие горе и болезни, и эти чудесные изумрудные от свежей травы поля, и полные призрачных звуков и шорохов леса на горизонте.
- Да, мне очень нравится здесь, - Анна постаралась сдержать своё возмущение, но, наверное, у неё всё-таки не получилось его совсем скрыть. Как он смеет насмехаться над этими чудесными в своей простоте полями и хижинами?!
И тут как раз из магазина вышел доктор с кульками и свёртками из которых так аппетитно пахло.
- Господин доктор, моё почтение, - в голосе офицера звучала насмешка. Он совсем немного склонил голову, словно в поклоне. А Анна вдруг увидела эту всю картину словно другими глазами. Рядом с молодым красивым офицером, да при ярком солнечном свете, доктор выглядел совсем старым и невзрачным в своём потёртом плаще. А свёртки, с едой, которые не умещались в руках делали его и вовсе гротескно нелепым. Понятно, почему подруга Тайлы, никогда не видевшая никого кроме галантных аристократов, ужаснулась при виде доктора. Но вот доктор поднял глаза и серьёзно и внимательно посмотрел на неё, а потом на офицера. И морок рассеялся.
Она снова видела рыцаря из старинных баллад, пусть и в истрепавшемся плаще, но зато с рыцарской благородностью во всех чертах. А вот образ офицера как-то поблёк, словно кто-то вдруг зарисовал его краской. И красота и гордая посадка головы и статная осанка не делали его равным простому хромому доктору.
