– Извольте дёрнуть за правую шишечку, ваше превосходительство! – посоветовал патриарх.
Гарин дёрнул. Окошко открылось, и гранитная кукушка трижды прокуковала странноватым скрипучим голосом.
– Какая подробнейшая работа! – удивился Гарин. – И от них… чем-то приятным пахнет. Что это?
– Каменное масло, ваше превосходительство.
– Каменное масло? Нефть, что ли?
– Ну что вы! Нефть – грязь по сравнению с каменным маслом. Это драгоценное масло, образовавшееся за сотни миллионов лет в горных пещерах. Найти его – великое искусство. Масло не только смазывает механизм наших часов, но и распространяет живительный, омолаживающий аромат.
– Замечательно! – Гарин показал часы седокам.
– Сколько же вы изготовили этих часов? – спросила Маша.
– За два века всего сто девяносто четыре штуки, моя госпожа, – улыбался патриарх. – На один экземпляр уходит полгода кропотливой работы. Они невероятно дорогие. Наши часы в коллекциях у богатейших людей мира, у политиков, магнатов. И у всех правителей Российской империи, Николая II, Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачёва, в кабинетах висели наши часы. Это были наши подарки властям. Часы висят и у президента АР! Если он, конечно, ещё жив…
Гарин показал часы Владимиру:
– А вам это уже не дарили?
– Это не я! – ответил тот.
– Ваше превосходительство. – Старик прижал руки к груди. – Я подарю вам эти часы, только возьмите нас с собой! Мы здесь погибнем!
– Вы не погибнете, – заговорила Пак. – Если вы боитесь радиации – напрасно. Во-первых, ветер сейчас северо-восточный, во-вторых, в современных ядерных бомбах остаточная радиация не очень сильна. Они теперь “чистые”. Я была свидетельницей трёх ядерных взрывов и жива до сих пор и здорова.
– Я жив после двух! – добавил Штерн.
– А я – после полутора! – засмеялся Гарин.
– Ядерная бомба – это уже рутина жизни, – презрительно усмехнулась Маша.
– Не стоит её бояться.
– Вас… двенадцать, – сосчитал Гарин. – А мы и двух не можем взять: мест нет, как видите.
– Возьмите хотя бы одного из нас!
– Одного? Кого именно?
– Моего внука Анания! Если все мы погибнем по дороге, он сохранит секрет изготовления каменных часов. Ананий!
Молодой человек лет семнадцати с продолговатым, неприветливым прыщавым лицом нехотя подполз к Гарину.
– Возьмите, ваше превосходительство! – Старик схватил руку Гарина, пытаясь поцеловать её.
– Но, но, любезный… – Гарин отдёрнул руку, перевёл взгляд на своих. – Сыщется место для Анания?
Пак перевела его слова бути.
– Найдётся! – закричали Дональд, Сильвио и Джастин.
– Это не я! – улыбался Владимир.
– Потеснимся! – Голая Ольга с венком на голове подмигнула Ананию.
– Только не в нашей корзине, – скривила губы Маша.
– Одного берём! – кивнул Гарин.
– О, благодарю тебя, великий Ахура-Мазда! – возопил старик, отворачиваясь от Гарина к солнцу и простираясь ниц.
Остальные беженцы повторили за ним. Ананий совершил ритуал солнцепоклонства с явной неохотой.
Ему быстро собрали объёмистую походную сумку, куда уложили еду, одежду, воду, короткоствольный автомат с запасными рожками и каменные часы в кожаном футляре. К сумке пристегнули складную инвалидную коляску японского производства. Дональд потребовал, чтобы Ананий ехал с ним. Его маяковский присел с улыбкой, часовщики закинули сумку, а Гарин помог Ананию перевалить худое тело через борт корзины. Ноги юноши были тонки и болтались, как плети. Дональд хлопнул его по плечу:
