Доктор Поль - страница 4

Барону было уже за пятьдесят лет. Он был широкоплеч, высок и грузен. На толстой шее покоилась круглая голова с обширной лысиной. Взгляд маленьких серых глаз был не проницаем и только хищный вырез ноздрей, да тонкие, плотно сжатые губы выдавали жестокий и хитрый нрав. Барон слыл умным человеком, и был осторожен и недоверчив, как дикий кот. Он нежно любил жену и дочь, а также питал страсть к разведению садовых цветов. Барон иногда не упускал из поля зрения свои доходы и свои владения, и всегда старался приумножить и то и другое.

Хлопнула комнатная дверь, и раздались быстрые шаги. Барон очнулся от дремоты, по походке он узнал Артура. Юноша остановился в дверях лоджии, суровый и решительный.

– Барон Фонтенель, – сказал он, глядя ему в глаза, – назовите мне имя моих настоящих родителей.

Казимир Фонтенель меньше всего ожидал от своего приемного сына этого вопроса. «Какой-то подлец проболтался. Если бы я узнал, кто, то сегодня же велел бы забить его палками» – подумал он про себя. А вслух он сказал спокойным и даже ласковым голосом:

– Откуда ты это взял. Артур?

– Вы уходите от ответа, барон!

– Кто-то ввел тебя в заблуждение, мой мальчик, нельзя же так легко верить каждому встречному.

– Если вы будете скрывать истину, я найду её сам. Но вы, барон, ответите перед законом.

– я всегда уважал закон и никогда с ними не ссорился, -тихо, почти ласково отвечает Казимир Фонтемель. -Но правы, Артур, то, что ты говоришь – это чьи-то выдумки.

Артур видит, что прямого разговора не получиться, и в негодовании уходит прочь.

У барона Казимира была отличная память, и он хорошо помнил тот день, когда судьба подарила ему чужое богатство и маленького мальчика в придачу. Это было в тяжелое время трехлетней войны. Для борьбы с врагом было недостаточно постоянной королевской армии. Король велел всем своим вассалам выступить каждому со своим отрядом и влиться в общее войско. В одном из боев был смертельно ранен копьем молодой барон Ривьер. Его верный слуга Игнасий подозвал барона Фонтенеля к своему хозяину. Вот что сказал ему Антуан Ривьер:

– Достопочтимый барон, мне осталось немного жить, но я успею сказать. У меня в замке остался малолетний сын на руках кормилицы и нянек. Мать его скончалась недавно. Другие родственники еще раньше от эпидемии. Возьмите его к себе в дом и вырастите, как подобает баронскому сыну. После совершеннолетие введите его во владение наследством. В награду за опеку отдам Вам четверть моего состояния.– Тяжело дыша барон переводит взгляд на Игнасия – Я имею ввиду кованый сундук, Игнасий.

Молодой белокурый слуга, с состраданием глядя на Антуана Ривьера, почтительно говорит:

– Будет исполнено Ваша честь.

Барон Ривьер утомленно закрывает глаза. Лицо его бледнеет. Из туго перетянутой раны все шире расходится кровавое пятно. Но вот он снова открывает глаза и вопросительно смотрит на Казимира, ожидая его ответа.

– Я выполню твою волю, славный барон Ривьер, и сегодня же заберу мальчика к себе – сказал ему тогда Казимир Фонтенель.

Антуан Ривьер откинул голову на походный плащ и впал в беспамятство, через полчаса его не стало. Он сдержал тогда свое слово, и в тот же день в сопровождении Игнасия приехал в замок Ривьров, забрал трехлетнего мальчика и получил кованный сундук с сокровищами, который поднимали в повозку трое крепких мужчин.

Мальчик подрастал в новой семье, а барон Фонтенель правил богатыми владениями Ривьров, как своими. С годами он привык складывать в один ларец золотые монеты, полученные как со своих земель, так и с земель Ривьров. По мере того, как взрослел Артур, Фонтенель все чаще вспоминал о том, что ему придется отдать мальчишке лучшую часть его теперешних владений. Иногда он думал о том, что было бы хорошо, если бы приемыш заболел или умер, ведь умирают же дети! Но ни болезни, ни несчастья не настигали Артура, а в голову барона пришла удобная мысль: ведь никто не знает о его клятве Ривьру, кроме Игнасия, которого он надежно спрятал в тюрьме. Зачем вообще возвращать мальчишке то, что ему сейчас не принадлежит? Пусть он остается его сыном, он отдаст ему в наследство то, что посчитает нужным. У него есть еще и дочь, и его воля, кому и сколько будет завещано. К этой мысли барон склонился уже несколько лет назад, и эта проблема больше не тревожила его.