Решение созрело задолго до приезда в Грешемсбери. Точнее говоря, оформилось еще возле постели больного. Прийти к логичному заключению не составило труда. Куда сложнее оказалось найти достойный выход из бесчестья. Как уладить вопрос о наследстве, не ущемляя интересов племянницы и не доставляя огорчений себе – если это вообще возможно?
Потом нахлынули другие мысли. Доктор постоянно утверждал, во всяком случае в беседах с самим собой и с Мэри, что из всех порочных целей человеческого честолюбия злейшим искушением является достижение богатства ради богатства. В минуты и часы отвлеченного философствования дядя и племянница вместе пришли к таким идеям, осуществить которые на практике вряд ли удалось бы даже при крайней необходимости. Но если каждому в отдельности было бы трудно действовать за самого себя, то что же говорить о действии за другого! И вот испытание настигло дядю. Должен ли он в данном исключительном случае отвергнуть золотой шанс, доступный племяннице в том случае, если Скатчерд согласится сделать ее одной из своих наследниц?
«Но ведь сэр Роджер наверняка захочет, чтобы Мэри перебралась в Боксал-Хилл, к нему и его жене. Все деньги Банка Англии не стоят такого несчастья», – подумал доктор, медленно въезжая во двор своего дома.
По одному, только по одному пункту он принял твердое и бесповоротное решение: завтра же снова поедет к Скатчерду и откроет всю правду. Что бы ни случилось, а правда всегда надежнее любого, даже самого искусного вымысла. В благостном состоянии относительного умиротворения доктор Торн вошел в дом и нашел племянницу в гостиной в обществе Пейшенс Ориел.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
