– Когда я последний раз говорила тебе – отстань, не капай на мозги, разберись сами или ещё что-то такое?
Роман задумался. И серьёзно.
– М-м-м, да вроде никогда.
– И не скажу. И даже не подумаю. Ты мой муж – не чужой мне человек. И если ты о чём-то мне говоришь, чем-то делишься, чего-то боишься – значит, это важно для тебя. Плевать, что скажут и думают остальные. Я – важнее я! И ты! А что там другие – гори они все! Я же должна тебя поддерживать. Я люблю тебя. Если тебе тяжело – приди ко мне, хоть я беременна, хоть под капельницей… Я не могу обещать, что точно найду решение, но выслушать, понять, поговорить об этом, чтобы тебе стало спокойнее – разве это такой уж труд?!
– Правда?
Она просияла улыбкой.
– Кривда! Иди сюда, – она встала, подошла к нему и тепло обняла. – Можешь вести себя так с другими, но, пожалуйста – только не со мной. Боже, мы же не дети.
Роман помолчал с минуту и потом добавил:
– Спасибо.
– Брось – было бы за что.
Она поняла, что Роман был рад. Рад, что она его так отдёрнула. И правда – кто его знает, к чему бы привело в итоге такое отношение. Аня надеялась, что они вспомнил о том, что она не такая, как все люди и женщины. Она родной с ним человек и не по паспорту или прописке.
9
Что самое интересное из последнего их серьёзного разговора – Аня действительно оказалась права (хоть Роман и считал её наивной). Он теперь постоянно ждал худшего. Правда, в одной детали она ошиблась – он боялся не самого срыва беременности, а скорее того, что может произойти потом. Роман был рад этому разговору и теперь чаще общался на разные темы с Аней – какие-то из них были серьёзные, какие-то не очень. Но он словно бы заново открыл для себя собственную жену. Однако, несмотря на это, ему всё равно не так уж редко приходилось себе напоминать о том, что он не истукан, что не стоит бояться и отстраняться, прежде, чем случится что-то плохое. Это приходилось делать совсем не так уж и редко.
Однако большого смысла надеяться на лучшее и в этот раз не было. Через четыре дня после УЗИ, которое Роман делал Ане, она упала в обморок и её привезли в больницу. Она снова потеряла малыша. Роман приехал к ней как раз вовремя, чтобы выслушать заключение доктора.
Преждевременное угасание функции яичников. Ранняя стадия.
Он знал, что именно это означает. Шансы забеременеть сильно снижаются, а выносить здоровый плод и родить ребёнка тоже скатываются вниз.
Когда доктор и Роман подробно объяснили это Ане, она выглядела, словно её молния ударила – совершенно поражённой.
– Это, ведь, только со старухами происходит. Я же… мне и тридцати ещё нет.
– Милая – это и есть преждевременное угасание.
– Какое ещё преждевременное?! У нас в семье о таком и не слышали! У всех женщин было по три ребёнка, а то и больше!..
– Это не всегда обусловлено генами, – подхватил доктор. – Похоже, что все ваши неудачные попытки выносить и родить ребёнка за довольно короткий срок сыграли на вашем здоровье.
– Как?!
– Вы не давали себе продыху – на репродуктивную систему была оказана слишком большая нагрузка. И все ваши выкидыши тоже не пошли на пользу.
– То есть вы говорите – я настолько сильно хотела ребёнка, что теперь не могу его родить?!
– Нет, не совсем.
Роман был в курсе про это «не совсем», но когда он услышал диагноз, то даже успокоился – подумал, что может теперь Аня, наконец, прекратит считать себя исключительно инкубатором для детей и решит пожить для себя… и для него тоже. Роман знал, что это плохая мысль и эгоистичная, но чёрт возьми, ему бы хотелось обойтись без этого «не совсем». Порой терять надежду очень опасно, но бывает давать её ещё хуже. Надежда – опасная штука. Надежда может свести человека с ума.
