Это заявление обезоружило Романа.
– Знаешь, если бы так случилось, что я вышла за какого-нибудь ублюдка, который бил меня и насиловал, или жил только за мой счёт, или пил как сапожник, я, вероятно, не захотела приносить ребёнка в такую семью. Какой смысл? Он, скорее всего, не увидел ничего хорошего. Но мы с тобой… счастливы. В том всё и дело. Поэтому я хочу ребёнка. Твоего ребёнка. Потому что знаю наверняка – ему будет хорошо с нами в этом мире. И он тоже будет счастлив, потому что нам с тобой хорошо живётся. С ребёнком мы не будем жить хуже. Скорее наоборот – только счастливее станем. Ведь логично, что наша жизнь должна развиваться. А раз мы двое довольны ей, то следующий шаг – сделать другого человека таким же довольным. Не говори, что тебе самому не хочется видеть, как он ходит. Что тебе не хочется в первый раз прийти к нему на утренник, где он будет читать детские стихи. Что не хочется научить его пользоваться инструментами, чтобы он мог что-то починить сам. Это будет неправдой. И ведь ты сам это понимаешь.
Хоть голова у Романа и была в тумане, но да – он понял Аню. В этом она была права. Ведь ему не приходилось смотреть на это с такой точки зрения. Они славно живут. И ребёнок сам по себе вряд ли так уж сильно им помешает. Вот только проблема заключалась не в самом ребёнке, а в маниакальном желании Ани его иметь. Но не смотря на это, Роман ответил:
– Пожалуй, что так. Но проблема не в этом. Не в самом ребёнке или его рождении. Теперь ты меня извини, но проблема у нас сейчас только в тебе.
Аня поникла. Роман ещё никогда не обвинял её в том, что она виновата в ситуации.
– Не в том, что именно ты не можешь выносить ребёнка – нет, не подумай. В этом я тебя обвинить не могу. Ты виновата в том, что произошло именно сегодня ночью.
Она чуть опомнилась и ответила:
– Да, я знаю. Я виновата и не права. И извинениями этого не исправишь. Но поверь – я себя за это просто ненавижу! Я думала сделать всё тихо, чтобы ты не проснулся…
– И что бы это изменило?! Когда завтра ты бы отказалась от наших планов, а после сообщила, что забеременела, то тебе бы всё равно пришлось обо всём рассказать. Ведь не непорочное зачатие с тобой приключилось!
– Да, об этом я не подумала. Извини ещё раз, хоть это ничего не исправит.
– Извинения не помогут. Но знаешь – я хочу предложить тебе что-то вроде сделки.
Аня задумалась, промолчала, но потом, ведомая чувством вины спросила:
– Какой сделки?
– Ну, похоже, что с ребёнком нам всё не везёт и не везёт. И если вдруг ты так и не сможешь забеременеть в ближайшие несколько месяцев, то наверно из-за болезни уже никогда не родишь. Ты помнишь свою депрессию после второго выкидыша?
Она тяжело вздохнула:
– Конечно.
– Так вот – я не хочу, чтобы так было. Даже без ребёнка мы, как ты сказала, хорошо живём. И если вдруг расклад ляжет опять не в нашу пользу, то я не хочу всю оставшуюся жизнь прожить не только без ребёнка, но ещё и без жены. Хотя номинально она у меня и есть. Я забуду сегодняшний случай и сделаю всё, что в моих силах, в рамках разумного, чтобы у нас всё же появился свой ребёнок. Но если вдруг нам не повезёт – ты должна мне пообещать, что не станешь той тенью себя снова. Мы с тобой переживём это вместе, как семья. Потом оправимся от этого и, возможно, если будет такое желание, и когда будем готовы – возьмём ребёнка из приюта, раз ты так хочешь кого-нибудь осчастливить. Согласна?
