— Как прошла твоя ночь, Элисон? — спрашивает он, и я ощущаю, как румянец с бешеной скоростью расползается по шее и груди. До того неудобное свойство кожи, не передать словами. Меня можно читать, как открытую книгу, и это неимоверно злит.
Собираю в кулак всю свою выдержку и произношу:
— Нормально, спасибо. — Выходит нечто среднее между писком и хрипотой. Я прочищаю горло и повторяю ответ: — Нормально, спасибо. — Вот так лучше. Я даже немного горжусь собой.
— Как ты, Одри? — спрашивает он, но я чувствую, что продолжает смотреть на меня.
— Спала хорошо. А ты?
— Мне не спалось. Уснул только к часу ночи.
Я резко поднимаю голову и смотрю в улыбающиеся глаза. Не может быть. Мозг быстро прокручивает информацию, просчитывает траекторию полета звука, и действительность обрушивается на меня тайфуном, который выбивает почву из-под ног. Он слышал этот единственный стон. Однозначно слышал, я вижу это в его взгляде. Не мог не слышать. Моя кровать прижата к стене, за которой спит он. Теперь я представляю себе, как будто он стоит у меня в изголовье, наблюдая за тем, как я себя ласкаю. Внутренности скручивает то ли от ужаса, то ли от возбуждения. Вытягиваю ноги перед собой якобы с намерением потянуться к стопам, а на самом деле сжимаю бедра, пытаясь облегчить напряжение между ними. Уверена, от острого взгляда внимательного доктора не укрывается мой маневр.
После непродолжительной беседы о самочувствии Одри и планах на день Винсент наконец оставляет нас.
— Не уверена, что ты потянешь этого мужчину, Элисон, — звучит голос Одри над моей головой после пары минут тишины.
Смотрю на нее. Она абсолютно спокойна, но в чертах есть некая резкость. Неужели она злится на меня? Я ведь не сделала ничего плохого.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — спокойно отвечаю.
— Понимаешь, Эли… Эй, я тебе не враг, — говорит она, видимо, осознав резкость своего тона. — Я не собираюсь никого удерживать от отношений или даже секса. Не имею на это права. Но Винс мой друг, а ты стала подругой за это время. Я не хочу, чтобы кому-нибудь из вас было больно.
— А будет больно?
Одри хитро улыбается.
— Смотря о какой боли мы говорим.
— Я должна что-то знать о нем?
— Полагаю, что да, но не я должна тебе об этом рассказывать.
— О чем ты говоришь? Что за загадки?
— Просто спроси его, чем он зарабатывает на жизнь. Винсент крайне открытый человек и не станет изворачиваться и лгать. Он скажет все, как есть, и ты уже сама будешь решать, готова ли жить с этим.
10. Глава 5.1
Пару дней я прокручиваю слова Одри. Они все никак не идут у меня из головы. Только я почему-то не решаюсь задать Винсенту правильный вопрос. Меня словно что-то удерживает от этого. Не страх, нет. Какое-то шестое чувство подсказывает мне, что, как только я все узнаю, моя жизнь никогда не станет прежней.
После обеда, уложив Одри спать и убедившись, что она уснула, я сижу в беседке и читаю. Ни один из медицинских терминов не задерживается в моей голове, поэтому приходится перечитывать одну страницу по три раза. Может, что-нибудь тогда отложится хотя бы в подсознании. Еще до того, как ко мне подходит Винсент, я чувствую его приближение. Не слышу шагов — он ступает слишком тихо, — но чувствую. По тому, как волосы на затылке приподнимаются и шевелятся. По тому, как по шее пробегают мурашки, покалывая кожу. А потом перед моими глазами возникает мужская рука с маленьким букетом полевых цветов.
