– Но капитаном… женщина? – выразила удивление она. Я ухмыльнулась:
– А чего так? Или ты подхватила эту милую манеру от стражников? Женщина – не человек, и все такое… знай же, глупая: всего с полвека назад море Зиммергауз сотрясала гремящая слава пиратского экипажа Эйни. И уж если ее не назвать женщиной, то я уж и не знаю, кого именно.
– Эйни?
– Гром-баба. Большая, сильная, увесистая. Самое любимое развлечение – врезать кому-то из подчиненных кулаком, после чего тот летел дальше, чем видел. Говорят, могла поднять быка на плечах, – с усмешкой проговорила я. – Обо всем том подробно записано в грайрувской летописи. Ее, правда, в итоге поймали и решили казнить. Знаешь, что она натворила во время казни?
– Ну?
– Сломала палачу обе ноги. Наступила на сапоги и толкнула от себя.
– Ай, – поморщилась Чака. – Больно даже представлять.
– Не больнее, чем отгрызенная рука, думаю.
Она ухмыльнулась:
– Ха! Так я ее убила, ту тварь. Правда, Штольц потом долго ругал…
– Да, Алеман пострашнее любого зверя будет, – иронично покачала головой я. – Особенно, когда ругается.
Его гневные пассажи-то и на ругань не слишком похожи. Так, интеллигентные упреки. И толку от них меньше, чем от змеиной упряжи. Если вы хотите послушать настоящую ругань, такую, чтоб проняло и пробрало до дрожи, чтоб душа ушла в пятки – загляните в портовую таверну «Жижи», что в славном городе Теккеле. Не пожалеете. Там и хозяин, и жена его, и гости – просто мастера словесного извращения.
Кроме того, там наливают превосходные брагосодержащие жижи.
– А как ты попала в пираты? – не унималась Чака, грызя пальцы. Есть у нее такая привычка, обкусывать кожу на костяшках пальцев оставшейся руки, из-за чего те вечно в кровавых подживающих лохмотьях.
– Мать твою, Чака, ну как попадают в пираты? Глупая была, – фыркнула я, – вот и попала. По дурости, по незнанию, родителей подставила. Нет, я не утверждаю, что сейчас больно умная. Умные здесь не сидят. Но если вспомнить…
Слово за слово, и рассказала я ей солидный такой кусок истории. Про бывшего мага Джада, что хотел пойти в конвои, бродягу Сейтарра и манерного Графа. Про мой корабль, про внезапное изъятие имущества, про то, как вместо того, чтоб оглушить охранников, мои прощелыги их ненароком убили. Про Ксама, которого ко дну хотели пустить, про Москалл и тюрьму москалльскую, боцманом взорванную. Потому что Чака кого угодно на разговор вытащит, уж больно трепаться любит да хитростью не обделена.
– А сама-то? – помолчав, спросила я. Рыжая упорно хранила тишину. Заснула, что ли? Однако, переждав немного и довольно неучтиво толкнув ее в бок вытянутой ногой, я услышала:
– Да что я… счетовод я. Была этой, хранительницей учетных книг в компании «Грузовые перевозки Консьегена». И на корабль в первый и последний раз села, когда налетели эти…
– Так кто вас похитил? Тоже пираты?
Честно говоря, я и не подозревала, что Аргентау до строительства своего рейдового исполина тоже занимался пиратством. Даже не пиратством, а, как там отец рассказывал… каперством, кажется. Когда в его мире пиратские корабли получали «лицензию» от страны.
– Не совсем. Я думаю, что это было флотское судно. Во всяком случае, на нем были солдаты и их форма чем-то похожа на доспех наших стражей. И цвета на парусе те же. Они остановили нас под видом досмотра, а затем порезали всех моряков и капитана заодно… эх…
– Не вздыхай. Тут хоть и руку оттяпали, зато зрители любуются. Стали бы на тебя смотреть столько мужиков сразу в твоей учетной компании?
