Я несколько раз повторила стрекот, закрепляя приказ в маленькой голове.
Крыса исчезла молниеносно – остается надеяться, что мои слова понял хоть кто-то из нас двоих. Подобные планы похожи на ветхий парус. В нем много дыр, он нуждается в починке, ветер не наполняет его так, как должен. Но, быть может, первый же шторм не порвет его в клочья, и корабль продолжит двигаться…
Если я хочу когда-нибудь выбраться отсюда, нужно придумать план получше.
Отвернулась от канавы и встретилась глазами с Чакой. Судя по очаровательно выпученным от удивления глазам, наблюдает она уже давно. Игла свернулась в клубок на соломенной подстилке, Сталь похрапывает, оттолкнув подушку и подложив под голову локоть, и только эта… любопытная больно.
– Так и будем молчать, или у тебя возник какой-то вопрос? – негромко поинтересовалась я.
– Как… мать твою, но это же колдовство! – зашипела рыжая, как раскаленный клинок, опущенный в воду. Я покачала головой:
– Ничуточки. Думаешь, я бы тут сидела, если б до сих пор могла колдовать?
– Тогда что это за демоническая…
– Тихо, тихо. Орешь так, что всю тюрьму перебудишь. Не демоническая, научил меня этому обычный человек. Любой может научиться, при достаточном усердии.
– Но… крысы!
– И что?
– То, блин, – пробурчала она, никак, впрочем, не объяснив. – И чего они делать могут?
Я закатила глаза и предложила:
– Слушай, может, мы просто забудем об этом?
– Нет! Интересно же. Мерзко, но интересно, – ответила противоречивая Чака.
– Ничего эдакого. Еду их не отправишь таскать с кухни, сами все сожрут, а что не сожрут, то припрячут. Только самые простые приказы. И то – могут не послушаться. Крысиные мозги маленькие, много слов не влезет.
– Ну-ну. А тебе зачем?
– Записку отправила Метели.
– Магичке?
– Ей самой. Ничего интересного для твоего длинного носа, уж поверь.
– Обычный у меня нос, – обиделась Чака и для пущей уверенности потрогала нос – вдруг вырос. А то живешь с колдуньей, мало ли, хоть та и в рунных кандалах. – Вы чего-то придумали, да? Что-то, чтоб сбежать?
Я выставила ладонь вперед:
– Пока что нет. Просто решили меняться заклинаниями.
Чака наклонила голову набок, словно заинтересованный пес, махнув грязными рыжими волосами. Затем в другую сторону. Приподняла одну бровь и выдала:
– Чушь какая-то.
– Вот и я говорю – ничего интересного, – пожала плечами я.
Рыжая еще немного поворочалась, видимо, хотела задать еще несколько вопросов. Но, то ли отвечала на них сама, то ли не решалась, хотя в нерешительности ее не упрекнешь.
На следующий день и ее, и Иглу забрали в каусс.
Я долго молчала, затем не выдержала и спросила Раэ:
– Их же там не заставят драться друг с другом?
Она промедлила с ответом, затем холодным взглядом окинула меня:
– Теперь понимаешь? Могут и заставить. Хотя… честно говоря, женский бой проводят очень редко. Каусс за много лет насчитывает с десяток женских боев, и всего шесть – где и с одной, и с другой стороны была квалиира.
Почесав бок, я хмыкнула:
– Вот как… тебя часто ставили?
– Три раза. Один – с сокамерницей, – помолчав, прибавила она. – К счастью, еще до того, как поймали рыжую и сапожницу.
– Боишься, что задушат во сне?
Больше подначка, чем серьезное предположение. Ее шею даже не обхватить руками, куда уж там до «душить».
