Когда между нами и магами осталась миля, я решил, что достаточно. Скинув мешки, отпустил коней, но расседлывать их пока не стал. Обнаружил, что прихватил не только свое барахло и вещи Габриэля, но и мешок Бастида. Любопытственно было бы заглянуть в него, но не стал.
Я тихонечко сидел, внушая себе, что я существо нелюбопытное, что любопытство – это вообще нехорошая черта, а я человек твердых убеждений, но получалось плохо. Подспудно ждал с той стороны, где оставил магов, молний, ударяющих в землю, небольшого смерча, маленького урагана. И, что характерно, стих ветер и птицы перестали петь.
Подбежал Гневко.
– И-го? – стриганул ушами гнедой, поворачивая бок. Мол, заскакивай.
– И что, так вот, на все плюнуть и удрать?
– Го! – кивнул жеребец.
– Нет, нельзя, – вздохнул я.
Гневко посмотрел на меня, осуждающе помотал головой – мол, я тебя предупредил, но далеко отходить не стал. А вдруг да понадобится удирать?
Иногда так бывает, что черная грозовая туча, занявшая половину неба, вдруг рассеивается, уступив место ярким лучам солнца. Вот и сейчас – ждали, мы ждали, но подул освежающий ветерок, снова защебетали птицы, а мой гнедой, недоуменно повернул голову к месту недавней угрозы, постриг ушами и убежал к своей засекающейся кобылке.
От нечего делать я решил поспать. Что снилось – не запомнил, но проснулся от ржания лошадей. Вскочил и увидел бредущего мага Габриэля.
Придворный маг шел, еле-еле переставляя ноги и, что-то держал в руке. Я побежал навстречу, а когда приблизился, невольно остановился, рассмотрев ношу – господин Габриэль держал за волосы голову Бастида. Вся одежда придворного волшебника была перемазана кровью, словно у неумелого мясника.
– Господин Артакс, помогите мне ее похоронить, – протянул маг мне голову.
– Однако! – только и сказал я, принимая ношу.
За двадцать лет, с хвостиком, я почти привык к мертвым телам (на самом-то деле к этому нельзя привыкнуть, можно лишь научиться делать вид, что привык!), да и отрубленных голов насмотрелся. Но эта голова была не отрублена, не отрезана, (и не отпилена!), а словно бы оторвана от туловища – рваные края, обломанный кусок позвоночника. Авторитет придворного мага в моих глазах сразу же вырос. И я даже слегка пожалел, что вообще с ним связался. Еще дал себе задание разговаривать с Габриэлем более уважительно. Черт его знает, этих магов!
– Копать глубоко? – спросил я с грустью, прикинув, что лопаты у нас нет, а рыть могилу мечом не очень сподручно.
Габриэль сделал неопределенный жест и рухнул на землю, словно вымотавшийся хлебопашец.
Голова может слегка подождать. Для начала, я отпоил волшебника водой. Он едва шевелил губами, половина фляги пролилась, но все-таки, ему стало лучше.
– Вина нет? – спросил господин Габриэль.
Я только пожал плечами. Может, что-то осталось в мешке Бастида? Но там пусть маг сам смотрит. По мне, вино еще никому не помогало, а то, что его следует пить при душевных беспорядках – миф. Только пьяного мага мне тут не хватало! Если он трезвый живым людям головы отрывает, что станет делать, по пьянке?
– Ну, нет, так нет, – вздохнул Габриэль.
Уже лучше. Не настаивает, и хорошо.
Решив, что для одной головы три ярда – это чересчур, выкопал ямку на глубину лезвия. Маг, слегка оклемавшийся, кивнул и, собственноручно засыпал землей голову несчастного коллеги. Я собирался помолиться над останками несчастного, но не стал, а только мысленно попросил у Господа прощения и за себя, и за несчастного парня, и за Габриэля. Насколько у меня получилось искренне, я не знаю, но Он сам разберется и поймет.
