Долгая дорога. Повесть - страница 10




Однако здесь выбирать не приходилось, по уголовному делу К. истекал срок следствия и его надо было сдавать в прокуратуру, и поэтому, если он не срочно не найдет и не допросит Верещагину, придется брать подмышку уголовное дело К. и идти получать очередной разнос от начальства. Хитрые опера, которым он давал задания, вместо Верещагиной приносили отписки, что ее никак не могут найти.


Следователь, проклиная оперов, которые явно ленились, не искали Верещагину и строчили свои рапорты, не выходя из кабинета, был вынужден сам искать девушку, чтобы нанести ей визит. Оказалось, что найти Верещагину было просто. Достаточно было поднять трубку и позвонить в инспекцию по делам несовершеннолетних и договориться с начальником инспекции, чтобы тот прислал ему своего сотрудника, который занимается Верещагиной и знает, где она живет.


Когда к нему в кабинет вошел молодой инспектор по делам несовершеннолетних, следователь решительно затолкал в сейф очередное уголовное дело, которое недавно принесли от начальства с грозной резолюцией о скорейшем его расследовании. При этом следователь привычно пожалел, что сейф сделан из стали, а не из резины, и решительно отказывался принять в свою утробу еще одно дело, но его руки привычно утрамбовали и это уголовное дело среди других, с натугой закрыл дверцу и повернул ключ в замке.


Потом, проникновенно глядя в глаза инспектору по делам несовершеннолетних, сказал, что ему просто срочно необходимо найти Верещагину, пошутив, что только инспектор может спасти никчемную в глазах начальства жизнь следователя.


– Верещагину? Точно? – не поверил инспектор.


Следователь с недоумением повторил, как ему срочно нужна эта девушка.


– Наконец-то! – с восторгом воскликнул инспектор. – Наконец-то я избавлюсь от Верещагиной. Вы не представляете себе, как она мне надоела! Я хожу к ней чаще, чем к любимой, у Верещагиной не квартира, а настоящий притон. Меня все соседки-старушки замучили, каждый день мне звонят и жалуются на нее, а что я могу сделать? В очередной раз побеседовать с ней и в очередной раз грозно предупредить, что нельзя себя плохо вести? Чихала она на мои последние китайские предупреждения. Уставится на меня своими невинными глазками, пустит слезу: «я вся такая из себя одинокая, разнесчастная и некому наставить ее на путь истинный», – что впору пожалеть ее.


– Неужели приходилось ее жалеть? – вроде бы наивно удивился следователь.


– Покорнейше благодарю, не успел, и сейчас я с радостью умываю руки, теперь ваша очередь, – ехидно парировал инспектор.


– Надо будет – пожалеем, – бодро пообещал следователь. – Объясни, почему ты сказал, что Верещагина одинокая?


– Ох, и наплачетесь Вы с ней, – сказал инспектор. Как потом выяснилось, он словно в воду глядел, но следователь был еще счастлив своим неведением, а инспектор с удивлением спросил:

– Разве Вы не знаете ее историю, – удивился инспектор, – мне казалось, что о ней знает весь отдел.


– Не надо преувеличивать, – возразил следователь, – Верещагина – не звезда экрана, у нас таких, как она, по самую макушку, плохих по тринадцати на дюжину кладут.


Инспектор, хмыкнув, согласился со следователем и продолжил свой рассказ, и следователь узнал, что родители Верещагиной расстались, когда девочке исполнилось десять лет. Отец ушел к другой женщине, забыл о дочери, а мама сначала пустилась во все тяжкие и, соответственно, закончила плохо: ее нашли задушенной в канализационной трубе. Отец отказался забрать дочь, у него уже была другая семья, в которой появились дети, и его вторая жена была категорически против нее, а девочка, ставшая уже подростком, сначала оказалась в интернате, а потом ее взяла бабушка. Сейчас бабка сошлась с каким-то дедом и живет у него, а Верещагина осталась в бабкиной комнате в коммунальной квартире. Туда сейчас они и пойдут.