– Что вы сидите как истукан с язвительной улыбочкой или так напились вчера со своим дружком, что слово не можете высказать?
Он слегка встрепенулся и теперь уже с явной язвительной улыбкой сказал:
– Ты что, женушка, мы вчера совсем не пили.
– И что же вы вчера делали, что от вас ночью за версту перегаром несло?
– Да это так, слегка. Главное мы о многом поговорили.
– И о чем вы говорили, что еле на ногах притащились?
– Ты это брось. Нормально я вчера пришел.
– Ну, ну. И о чем же говорили до полуночи?
– Вечером узнаешь, нет лучше в обед, я сегодня обедать дома буду.
– У тебя сегодня сколько уроков, сможешь приготовить на обед что-нибудь?
– Смогу, —у меня сегодня в первую смену всего три урока. Женское любопытство так быстро затмило женское недовольство, что это удивило и немного порадовало Уктама.
– А теперь мне пора на работу, – сказал он, залпом выпивая успевший уже остыть зеленый чай.
– Вы ничего не ели, поешьте хоть что-нибудь, – забеспокоилась она.
– Не хочется что-то.
– Ну, конечно, после вчерашнего, – съязвила она.
Вставая из-за стола, из окна Уктам увидел маму. Она до сих пор еще копошилась в дальнем углу огорода. Она как всегда завтракала очень поздно. Выпроводив всех, ближе к десяти часам садилась кушать. Завтрак ее состоял из небольшого кусочка лепешки, накрошенной в пиалу с молоком. Иногда съедала одно яйцо.
– Скажите, что все-таки случилось, о чем хотите сказать, – еще раз попыталось удовлетворить свое любопытство Джамиля.
– В обед, я же сказал в обед, потерпи еще несколько часов.
– Хорошо.
Не дожидаясь лишних вопросов, он быстро собрался и вышел на улицу. От райцентра до правления колхоза было недалеко, —километра два с половиной. Уктаму обычно нужно было не более двадцати минут. Ему нравилось ходить на работу и с работы пешком. Даже когда знакомые водители предлагали подвезти, он отказывался, предпочитая идти своим ходом.
Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул свежего осеннего воздуха и не спеша направился в сторону шоссе, ведущего в сторону правления колхоза «Бостан». На середине пути его догнала Умида, секретарь раиса – председателя правления колхоза, девушка бойкая и озорная. Сегодня она почему-то припозднилась, обычно она одной из первых приходила на работу и до прихода других работников успевала прибраться в приемной, разложить все входящие и исходящие бумаги по полочкам, заварить крепкий зеленый чай, приготовленный по особому, только ей известному рецепту.
– Салам алейкум, Уктам-ака, что ж вы еле плететесь, давайте побыстрее, – пошутила она, обгоняя его.
– Салам, Умида, я-то успею, а вот ты что-то сегодня припозднилась.
– Я в хокимияте с утра была по поручению раиса, —бумаги кое-какие отнесла.
– Ну, тогда понятно. Беги, беги, а у меня время есть еще, – крикнул он ей вдогонку.
Девяти часов еще не было, когда он вошел в свой кабинет. Там уже сидел Курбан-ака, —табельщик колхоза, и его напарник по кабинету. Это был тучный мужчина лет пятидесяти, с седеющей и лысеющей головой, с заплывшим жиром затылком, с темно-шоколадным цветом кожи. Он всегда казался сердитым, хотя был человек благодушный и добрый. Не поднимая головы, он сосредоточенно пыхтел над какими-то бумагами, даже на приветствие Уктама пробурчал что-то невнятное.
Сев за свой стол, Уктам достал лист бумаги. С минуту подумав, он начал что-то писать. В этот момент Курбан-ака, подняв голову, посмотрел на него, потом перевел взгляд на потолок, усиленно обдумывая что-то. Потом опять склонился над своими бумагами.
