Как и другие ромашкинские памятные места, Шихан с годами не забывается. Не только лыжными катаниями памятен он Виктору Ярцеву. Помнится ему, как летом на продуваемом степными ветрами крутом склоне Шихана проступали из песка камешки-голыши, которые частенько собирал он для бани и своих игр. Весной же ему доставляло удовольствие ходить по противоположному пологому и длинному склону Шихана вдоль овражка, несущего талые воды с бугра в Ильмень-речку. Ходить, высматривая в пробуждающейся от зимней спячки земле сусликовые норы, циркулем будто очерченные пятачки. На первых порах с братом Сашей вылавливал он сусликов. Недолго при нём пристяжным ходил. Воду таскал из овражка ведёрками до тех пор, пока не наполнится сусликовое глубокое жилище. Отфыркиваясь от льющейся струи, мокрый зверёк выставлялся мордочкой наружу. Не схвати его вовремя сноровисто и цепко за шею, убежит или, хуже того, длинными острыми зубиками цапнет по пальцу, насквозь прокусит. В удачливые дни до трёх-четырёх десятков сусликов он вылавливал. Неторопливо, словно герой какой, шёл он тогда по деревне, похваляясь рядами навешанных на поясе просохших, распушившихся жёлтым мехом степных зверьков.
В ту несытную пору мясо суслика вовсю шло на еду. Поныне помнятся Виктору из сусликовых ножек мамины пироги – курники, подрумяненные в русской печке и до того вкусные, что пальчики оближешь! Да и негоже брезговать сусликом, поскольку они всю зиму в своих норах зерном кормятся, жирными выбираются на весеннее солнышко. Лишь с появлением травы припахивать начинают.
Шкурки тоже шли в дело, распяленные, прибивались гвоздями на широкую доску, высушивались таким образом и сдавались в специальные приёмные пункты. Были тогда такие и в райцентре, и в крупных селениях, как Ромашкино.
Немало Витюша Ярцев переловил за школьные годы сусликов, даже грамоты районные за их отлов получал. Бессчётно водилось в те сравнительно недавние годы грызунов, заметный ущерб приносящих колхозу. Теперь иная картина. С трудом отыщешь у Шихана сусликовый пятачок, любовно называемый братом Сашей «слитуркой», от слова «слить», похоже, то есть вылить. Повывелись суслики. Потравили их травкой, опылённой ядовитыми порошками при обработке полей самолётами, водичкой замазученной… Изредка услышишь теперь пересвист сусликов. Ещё реже посчастливится увидеть столбиками вставших на задние лапки красивых степных зверюшек. Может, и к лучшему это. Грызуны, они вредители как-никак. Но жалковато всё же…
Будто снежинки с куртки, смахнул Виктор наплывшие воспоминания, скатился с Шихана и заскользил по ровному белоснежному полю до Токаревки.
8
Дарья Григорьевна медленно приходила в себя. Ещё не сознавая случившегося, не отказавшими, живыми крупинками памяти выхватывала она кусочки того злополучного для неё дня и вновь проваливалась в тёмную яму. Боли как таковой она не чувствовала. Лишь с появлением дочери застучало в правом её виске и дрогнули доселе безучастные ко всему глаза.
– Доченька, – выдавила она с трудом и заплакала.
Каждый день прибавлял ей памяти. Сегодня она узнала и своего зятя, на удивление Валентины довольно быстро для бездорожья добравшегося до больницы.
Только-только Анна Трофимовна закончила осмотр, облегчённо вздохнула:
– На поправку пошло. Видимо, что-то мучило её и теперь вот разрешилось: кризис миновал. Однако состояние не из лёгких. Старайтесь не беспокоить понапрасну. Пусть сил набирается.
