– Боюсь, вы не в том положении, чтобы задавать встреченные вопросы человеку с оружием. – холодно отреагировал незнакомец. – Прошу, начинайте.
Профессор вздохнул.
– Мне не о чем рассказывать. Я родился в Нидерландах, близ города Апелдорн. Отучился на физика, закончил магистратуру и получил приглашение от местного филиала РИСИ. С тех самых пор я и работаю здесь, с этими людьми. И мне бы очень не хотелось терять их прямо на моих глазах.
– И над какими проектами вы работали?
– Всё, что было связано с хиральностью и темпоральностью, само собой. Начиная от «теории струн» и «кротовых нор», заканчивая изучением «тёмной энергии».
– А эксперименты? Вы принимали в них участие?
– Да, мы проводили тесты и замеры…
– Нет-нет, вы меня не поняли. Я имею в виду эксперименты над живыми существами.
Ненадолго профессор замер от столь броского высказывания.
– Я не очень понимаю, о чём вы? – в замешательстве проговорил он.
– Полно вам, профессор. Вы уважаемый в научных кругах Института человек, ваш вклад весьма ценен, и скорее всего вам известно об экспериментах над людьми. Ведь иначе, как бы все эти причудливые машины работали? Ничто в нашем современном мире не эксплуатируется, без должного тестирования, как известно.
– Мне ничего об этом не ведомо. Я не знаю откуда вы взяли подобную несуразицу. Все эксперименты и тесты под моим наблюдением проходили с соблюдением всех пунктов Международного Гуманитарного Права.
– Вот оно что, понятно. – прошла минута неловкого молчания, прежде чем чужак вновь заговорил. – Скажите, профессор Ирвинг, как далеко бы продвинулась медицина, если бы Андреас Везалий не проводил хирургические вскрытия?
– Хирургические вскрытия проводились и проводятся исключительно на телах мёртвых людей.
– А откуда эти мёртвые люди берутся, вы знаете? Ведь именно итальянский суд города Падуе разрешил ему вскрывать тела казнённых. Доселе, подобная практика всецело презиралась.
– Я вас не понимаю, как это связанно?
– Вы заговорили о ценности жизни ваших коллег, при этом, крайне лицемерно отрицая свои, отнюдь негуманные действия, во время изучения хиральности. Я же, убил того юношу, исключительно ради наказания и предупреждения для всех тех людей, на пути достижения своей нынешней идеи. Говоря простыми словами, для вас и для меня, убийство – всего лишь необходимость, на пути к некой цели.
– Как вы смеете сравнивать меня, с таким убийцей, как вы?! – Ирвинг вспылил. Он знал, что поступок был опрометчив, но в данный момент, под напором эмоций, его это не сильно волновало. – Это абсурд! Откуда вы знаете, были ли подобные эксперименты в принципе, чтобы делать такие вздорные заявления? Есть ли у вас хоть какие-нибудь доказательства ваших слов?
– Доказательства – сама ваша организация.
– Что? – профессор унял пыл от столь неожиданного ответа.
– Хотите сказать, что РИСИ никогда не преступали рамок этики и морали? Даже когда ставили опыты на людях, когда тестировали технологию телепортации? Или быть может вы хотите, чтобы я напомнил вам о попытках скрещивания, создания искусственных оболочек для претеритантов? – сурово ответил мужчина в плаще.
Губы Ирвинга застыли в непонимании от подобной неожиданности. Он ожидал какого угодно ответа, но только не такого. Он знал, об этом. Разумеется, знал, хоть и не принимал личного участия. Думал об этом раньше, в молодости, сомневался, но не думал возражать, зная, что за это грозило. И в итоге, он заставил себя забыть о тех бессонных ночах. По крайне мере, до этого момента.
