Читать онлайн Дэн Марко - Долгие Дороги

Долгие Дороги I.

Предисловие

На улице, за пределами оконных ставней, стоял жаркий летний приятный зной. Он довольно сильно манил за собой, учитывая, что погода, не включавшая в себя отсутствие хоть каких-либо облаков на небе – редкость, если не для всей Англии, то для Лондона, в частности.

Аудитория кафедры была больше, чем студентов, в данный момент заседавших здесь, примерно на половину. И при том, что в этом году, число сумевших поступить именно в британское отделение было достаточно велико. Быть может, если собрать сразу несколько разных групп, помещение будет заполнено полностью. Это многое говорило о масштабах научной и учебной деятельности в данном диковинном Институте.

Прямо сейчас с учениками, практически только поступившими, но уже знавшими основы и определённые, скажем так, «правила поведения их новой жизни» были два не молодых мужчины среднего возраста.

Одного из них, студент Даниэль Вестерфозе знал лично, встретившись с ним после своего обучения в Биркбеке. Это был доктор Уоллес Вьятт, давний знакомый директора, который посоветовал отучившемуся молодому человеку продолжить своё погружение в научную деятельность по докторантуре.

Выбор между теоретическим направлением и практическим. Один был в Лондоне, второй в Торонто. Стремящийся узнать новое учебное заведение, а также, не готовый пересилить свою любовь к перелётам, Даниэль остался в родной Англии.

Тогда это привлекло внимание юноши. Из его группы не было ни одного человека, кроме него самого, кому был предложен подобный выбор. Возможно, он ещё не представлял себе во что ввязываться, но интерес, как всегда, был слишком велик.

В конце концов, всё происходит в рамках закона. Юридические документации, гранты и почётные грамоты указывали на это.

Однако, мог ли он себе представить, что во время стандартного, привычного для него обучения, тема изучения изменит свой вектор направления, а его самого станут чаще вызывать на личные собеседования с подписью договоров о неразглашении полученной в ходе информацией.

Но сейчас, сегодня, когда его, и ещё других студентов вызвали в отстранённый лекционный зал, он окончательно всё понял…

Уже знакомый ему доктор Вьятт подошёл чуть ближе к трибунам. Он смочил губы, немного прокашлялся, что приостановило перешёптывание учащихся друг с другом, и наконец громко обратился к ним:

– Прошу внимания, господа! – голос его был чуть менее торжественным, чем более решительно серьёзным. – Вы же уже не дети, в конце концов.

Рядом стоящий, немного обеспокоенный мужчина, ректор, слегка дёрнул Уоллеса за край рубашки и что-то прошептал. После этого, он кивнул своему коллеге, вновь прокашлялся и снова заговорил:

– Верно. – тон заметно смягчился. – Я понимаю ваше волнение. Вы уже закончили занятия, но вас всё равно вызывают в аудиторию, в отличие от остальных ваших друзей. На то есть определенные причины.

Он тяжело выдохнул ртом, горло першило. Нельзя было сказать, что вина в нервном переживании, однако определённые «симптомы» подобного имелись.

– Вы помните, что, будучи отобранными со всей страны за ваши большие успехи в области изучения самых разных научных и не только дисциплин, прибыли сюда добровольно. Все регистрационные вопросы мы уладили ещё год назад. Остальные документы, подписанные вами, более чем согласованы по закону, в этом можете не сомневаться.

Он осмотрел каждого пристально, немного щурясь.

– Я понимаю, что вы нервничаете. Эти беседы, проверки и согласия не являются частью стандартного обучения в других высших учебных заведениях. Даже, те принесённые в течение года, клятвы. Я вас прекрасно понимаю. Мне самому, в своё время, при поступлении сюда было не слишком комфортно из-за таких условий. Но! – это слово было сказано с особой громкостью и уверенностью. – Я помогу вам. Успокою вас, рассказав вам то, что вы больше всего хотите услышать – правду.

Даниэль слегка приподнялся, заостряя внимание и слух на дальнейших словах.

– Вы все уже взрослые, ответственные, умные люди. И я горжусь вами. Говорю без лести или излишних комплиментов. Я верю в вас и в вашу решимость принять определённые вещи, как данность. И посему, я даю вам ответы на все безответные вопросы, в надежде на то, что вы проявите максимальную сосредоточенность и концентрацию на том, что я сейчас здесь скажу.

Тишина была гробовой.

– Скажите, кто-нибудь из вас знает, настоящее название института, в котором вы проходите обучение?

Было поднято множество рук. Все словно затаили дыхание. Вьятт кивнул, будто себе в подтверждение и бросил взгляд на ректора, которой сразу взявшись за мел на широкой доске написал четыре буквы.

– «R.I.C.I» (РИСИ) – это название расшифровывается как: «Research Institute of Chiral Influence» (Научно-исследовательский Институт Хирального Воздействия). И из всех этих слов, я попрошу вас обратить внимание на одно из них – «Хиральность». Кто-нибудь из вас может дать мне определение этого слова?

Кто-то из студентов поднял руку для ответа и встал с места.

– Это отсутствие симметрии в чём-либо. Свойство в физике, химии, математике, но…

Слова приостановились в нерешительности, и Вьятт продолжил.

– Нет, всё верно. Мировым учёным сообществом продвигается это официальное определение. И оно не лишено смысла. Тем не менее у этого свойства есть другое, более глубокое, и менее популярное понятие, которое известно далеко не всем. Вас готовили по этой теме, долго и упорно именно в этих стенах.

Студент сел обратно на место, а ректор быстро удалился из аудитории, закрыв за собой дверь.

– Этот институт не является таковым в привычном понимании. Мы объединены в огромную межнациональную сеть, расположенную во всех развитых и цивилизованных странах, истоки которой берут своё начало с конца прошлого века. Здесь нет одного единого течения. Мы принимаем в свои ряды людей с самым разными направлениями в науке. Химия, физика, биология, история, лингвистика – всё это нужно нам. Но как вы уже могли понять, мы берём не всех. Только лучшие молодые умы, ставящие свои труд и упорство выше материальных благ, присоединяются к нам, разделяя наше бремя.

В этот момент, в зал вернулся ректор, неся в руках странный закрытый ящик. Он поставил его на стол, прямо перед доктором.

– Это самое бремя, как бы излишне пафосно не звучало, являет собой тайну, хранящуюся у нас дороже всех богатств этого мира – знание. Знание о хиральности, есть нечто большее, чем просто изучение и исследование. Это, в первую очередь, сохранение. – Вьятт немного переменился, его голос стал спокойнее. – Скажите, вы все принесли из кампуса те последние подписанные вами договора?

Студенты, в том числе и Даниэль, подняли к верху бумаги, лежащие у них на столах.

– Отлично. То, что вы держите сейчас – ваша клятва. Клятва вашего таинства и верности, можно сказать. Она подтверждает то, что всё сказанное и увиденное вами здесь же и останется. – Он повернулся к мужчине рядом. – Друг мой, позвольте.

Он одел лежащие рядом прорезиненные перчатки, открыл коробку, достав оттуда странный кубический стеклянный предмет. Грани оного были укреплены металлическими деталями. Оно больше походило на ещё один ящик, но на этот раз, с необычным, даже можно сказать, необъяснимым с виду веществом. Нет. Некая материя, имевшая свойства сразу всех состояний и походившая с виду на… космос?

Ни Даниэлю, ни другим заседающим в данный момент в зале, не был знаком вид этого нечто. Все их внимание было приковано к доктору и стеклянному ящику в его руках.

– Это и есть хиральность. Не совсем верно, конечно. В данный момент у меня образец её более стабильной и скажем так более безопасной, и не менее важно, видимой версии – темпоральности. Однако природа у них одна и та же – материя нашего с вами мироздания. Истинная и единственная.

Учёный прервался и осмотрел изрядно удивлённую группу, некоторые из которых, глядели на него со скепсисом и сомнением.

– Могу понять ваше недоверие сейчас. В такие слова трудно поверить, но, боюсь, всё так и есть. Это правда, от которой бессмысленно прятаться. Именно РИСИ в своё время открыли существование этой материт, как части нашей вселенной, из которой соткана сама суть, сама концепция существования, как таковой. Подобно древнему алхимическому эфиру, сама ткань мироздания, сама явь сущего соткана из невидимой для глаз хиральности. Даже человек, не является исключением из этой системы. Всё, начиная от тела и, что не менее важно, концепции души, объяснить наличие которой пытались все религии, учёные и философы нашего мира, берёт своё начало из природы этой самой хиральности. – Внезапно, Уоллес взял в руку, лежавшую на столе старую, не подключённую лампу накаливания. – Для полноты картины, позвольте мне кое-что продемонстрировать…

Он поднёс лампу к коробке, и практически мгновенно, она ярко вспыхнула. Но почти сразу же, он её убрал.

– Более стабильная темпоральность, несмотря на трудность в добыче, является мощнейшим, и самое главное, неисчерпаемым чистым источником энергии. Топливо для вечного двигателя. Одна из важнейших целей всей человеческой истории – неограниченный ресурс, был найден, открыт, и самое главное, добыт нами, Институтом. Это самый настоящий прорыв в сразу нескольких направлениях, обладает огромным, колоссальным потенциалом развития и определённо может стать поворотным шагом всеобщей эволюции. Революционное открытие, которое заставит нас кардинально изменить свои взгляды на наш мир, веру, возможности… – Было видно, как это впечатлило и даже в некотором роде испугало сидящих студентов, заворожённых рассказом доктора. – Революционное открытие для всего мира… которое, увы, этот мир не увидит.

В последних его словах слышалась отдельная твёрдость и жёсткость.

– К сожалению, но наш современный мир, стоящий на пороге нового 21-го века, ещё не готов к таким открытиям. И судя по нашим, да и не только нашим, прогнозам будет не готов ещё долгое время.

Аудитория погрузилась в тишину. Всех слишком удивила перемена в речах Вьятта.

– Видите ли мы, как РИСИ, являем собой сплав из множества направлений учений. История среди них. И решение хранить в тайне от чужих глаз открытое нам знание, обусловлено, в первую очередь, безопасностью. Стоило наступить веку железной ковки – люди принялись ковать из железа клинки. Стоило европейцам привести из Китая секрет изготовления пороха – на полях боя появился огнестрел. Стоило людям открыть уран и радиоактивный распад для создания нового источника энергии – как следствие, – Манхэттенский проект и ключ к полному уничтожению нашего вида. Учитывая изменчивую и ещё не до конца понятную концепцию хиральности, последствия её нерационального использования может привести к катастрофе за рамками наших догадок. Всё это – факторы более чем говорящие о готовности коллективного человечества принять что-то новое.

Доктор осмотрел слушателей, словно бы своим взглядом подтверждая сказанное.

– Именно поэтому, мы так тщательно охраняем полученные знания. Они станут доступны людям, но только тогда, когда эти самые люди будут готовы принять их, со всей долей ответственности. И как вы могли уже понять, все эти проверки более чем оправданы тем, что вы, как теперь будущая часть всего Института, должны осознавать груз ответственности, лёгший на ваши плечи.