4. Угрозы револьвером и вообще каким бы то ни было оружием недопустимы. Виновные в нарушении данной инструкции подвергаются аресту до 3 месяцев, удалению из Комиссии и высылке из Москвы.
Шагин отложил и эту бумагу, задумчиво погладил ее ладонью.
– Составлена для чекистов Москвы, – сказал он. – Но и нам, думаю…
– В самый раз, – добавила Саша.
– Хочешь высказаться, Олесь? – продолжал Шагин. – Говори, ежели есть вопросы. Ты же у нас непонятливый…
Гроха молчал.
– Заносит тебя, – сказала Саша. – Ой заносит! Гляди, чтобы не споткнуться. – Она обернулась к Шагину: – Товарищ Андрей, прошу назначить меня в наряд, где несознательный чекист Олесь Гроха.
– В качестве тормоза, – улыбнулся Ревзин. Все зашумели. Шагин поднял руку.
– Требования товарища Феликса Дзержинского понятны, пояснять не надо? – спросил он. – Тогда ставим точку. Берем новый лист.
Но Шагину помешали. С улицы донеслись голоса. Отчетливо слышался бас коменданта УЧК. Комендант не пускал в здание посетителя. А тот кипятился, кричал.
Председатель взглянул на Сашу:
– Разберись!
Саша пошла к двери.
– Гляди рукам воли не давай, – сказал вслед ей Олесь.
Все засмеялись.
Вот что увидела Саша, когда сбежала по лестнице к входной двери.
Расставив руки, комендант защищал дверь от ломившегося в нее пожилого бородача. В стычке участвовал и часовой, прикладом винтовки отпихивая посетителя от двери.
А бородач рвался вперед, вопил, выкрикивал ругательства. Внезапно он отскочил, вскинул руку с толстым ременным кнутом.
– Стой! – закричал часовой и передернул затвор карабина. – Стой, контра, стреляю!
– Не смей! – воскликнула Саша.
Нырнув под плечо коменданта, она оказалась на улице. При виде ее бородач будто опомнился. Подобрав валявшуюся на тротуаре зеленую шляпу с перышком, зашагал прочь. Голова его была опущена. Он плакал.
Саша нагнала его:
– Говорите, что случилось?
Бородач в нелепой шляпе на взлохмаченной голове продолжал шагать, будто не слышал.
Саша забежала вперед, загородила ему дорогу.
– Я из ЧК. Меня послал главный начальник узнать, в чем дело. Что у вас случилось, товарищ?
3
Это была странная пара – маленькая девушка с пистолетом на поясе и бородатый гигант с кнутом под мышкой. Девушка шла по мостовой широким уверенным шагом, биндюжник семенил рядом, наклоняясь к спутнице, что-то объясняя. При этом он то и дело стаскивал свою шляпу, поправлял перо и вновь нахлобучивал ее на голову.
Так они пересекли город и оказались на берегу реки, у длинного пологого мыса. Глинистый грунт мыса был исколот острыми копытцами баранов и коз. Кое-где в ложбинках белели рогатые черепа.
На этом мысе останавливались на водопой стада, перегоняемые гуртоправами с далеких пастбищ на городскую бойню. Здесь же поили коней проходившие через город кавалерийские отряды.
Сейчас на мысу находился табун лошадей. Тут же стояли две фуры с тюками прессованного сена, мешками овса. Несколько красноармейцев, только что спешившихся, расседлывали лошадей.
Саша разыскала командира.
– Я из ЧК, – сказала она и развернула свой мандат.
Молодой кавалерист, в кожаных галифе и английском френче, перетянутый ремнями, на которых висели шашка и маузер в полированной деревянной колодке, с болтавшимся на шее крохотным театральным биноклем в черепаховой оправе, внимательно прочитал бумагу.
– Добро, – сказал он, возвращая мандат. – Слушаю, товарищ комиссар, какая до меня будет нужда?
