– Солнышко… подчас сами того не желая, некоторые мужчины для женщин крайне опасны. Твой Аллен раньше был таким, но теперь ты его перехватила.
– Опасны? В каком смысле? – допытывалась Энн.
– Им все слишком легко достается, – пожал плечами Генри. – Аллену – из-за его денег. А вот у Лайона все сразу получается просто потому, что он чертовски красив. О, в определенном смысле я вполне могу понять таких парней. С какой стати им довольствоваться одной женщиной, если, и пальцем не пошевелив, они могут иметь их всех. Но ты, Энн, сумела заарканить Аллена, а любой в этом городе раньше готов был поклясться, что это совершенно невозможно. И вместо того, чтобы бежать в церковь ставить благодарственную свечку, ты сидишь тут и куксишься.
– Но, Генри, я не люблю Аллена. Я встречалась c ним все эти шесть недель без всякой задней мысли, по-товарищески. Я понятия не имела, кто он такой. То есть нет, не совсем так. Я считала, что он занимается страхованием. И вдруг, два дня назад, все изменилось.
Прищурившись, Генри спросил ее:
– Он что, кажется тебе каким-то чужаком, да?
– Совершенно верно.
– Но один ланч c Лайоном и ты сразу понимаешь, что вы родственные души?
– Неправда. Сейчас я говорю об Аллене. Я его не люблю, и Лайон здесь ни при чем.
– Ты лжешь!
– Генри, клянусь, Аллен никогда ничего для меня не значил.
– Так почему же ты встречалась c ним все это время? Он что, был хорош, пока не появился Лайон?
– Вы ошибаетесь. Я встречалась c ним, потому что он был единственным, кого я здесь знала. Мне было его жаль, он казался таким безобидным. Между нами и речи не шло о какой-то взаимной привязанности, он даже ни разу, прощаясь, не пытался меня поцеловать. И вдруг, два дня назад… – Энн на секунду умолкла, стараясь справиться c волнением, охватившим ее, а потом тихо продолжала: – Генри, поймите, я уже сказала Аллену, что не люблю его. То же самое я сказала и его отцу.
– Ты сказала это им обоим? – недоверчиво переспросил ее Генри.
– Да, им обоим.
– А что они на это ответили?
– Именно их реакция ставит меня в тупик. Никогда раньше я не встречала людей, подобных им. По-моему, они слышат только то, что хотят слышать, остальное для них не существует. Аллен все время твердит, что любит меня и что я когда-нибудь смогу полюбить его.
– И такое случается, – невозмутимо заметил Генри. – Иногда такая любовь – самая лучшая. То есть когда любят тебя.
– Нет! Мне этого мало!
– Ну конечно же, тебе хочется гораздо большего! – резко оборвал ее Генри. – Например, остаться работать у нас! Хочешь, я опишу сейчас твое будущее в том случае, если ты так поступишь? Ты даешь Аллену от ворот поворот. А почему бы и нет? У нас тут миллионеры, предлагающие руку и сердце, так и валяются под ногами, пятачок – пучок. Пройдет некоторое время, все немного поутихнет, Аллен начнет встречаться c какой-нибудь другой девушкой, и тут-то, по твоим расчетам, Лайон начнет ухаживать за тобой. Ведь сознайся, тебе этого хочется? Ну конечно, вначале все будет замечательно. Но недолго, уверяю тебя, месяц, не больше. А потом в один прекрасный день я приду на работу и увижу твои заплаканные глаза. Ты мне будешь толковать что-то про головные боли, но все время будешь ходить c красными глазами, и мне ничего другого не останется, как объясниться c Лайоном. Он пожмет плечами и скажет: «Все верно, Генри, я c ней встречался, и она мне очень нравится. Но я сам себе хозяин. Пожалуйста, поговори c ней, пусть она от меня отстанет».
