Я хотела сбежать домой, вырваться из этого кошмара… Но понимала и то, что от Августа не сбежать. Дом мне больше не укрытие.
На помощь пришли две таблетки успокоительного, прохладный ночной воздух во внутреннем дворике бара, и несколько сигарет.
– Брось гадость, – приказом прозвучало в самое ухо и, одновременно с тем, как я подпрыгнула на месте, сигарета выпорхнула из руки и оказалась на земле под ботинком Августа.
– Почему они могут тебя видеть?! – тут же вылетело из моего рта, словно пушечный выстрел. – Какого чёрта, Август?!
Он ждал… Ждал такой реакции. Более того, – он упивался ею. Ленивая улыбка, медленно растягивающая на тёмных губах, говорила о том, что он доволен моей реакцией на своё появление, на то представление, что он устроил! Блеск в глазах завораживал и в то же время до дрожи пугал не хуже чем дуло у виска. Прекрасный… Внешне настолько прекрасный, что как бы страшно не было, невозможно было отвести от него взгляд. Всё в нём завораживало, гипнотизировало, кружило голову… Парадокс: меня тянуло к нему словно магнитом и, в то же время, хотелось сломя голову бежать прочь.
Попятилась. А Август подходил ближе. Медленно… Настолько медленно, словно это эффект такой, словно ему и время подвластно! Плечи напряжены, руки в карманах брюк, голова слегка опущена и взгляд исподлобья пронзает насквозь, так что мурашки бегут по коже. Дышать стало трудно. А сердце колотилось так часто и так быстро, словно играет наперегонки со смертью.
Лопаткам стало больно – с такой силой я вжималась в кирпичную стену. Но пути к отступлению не было, Август оказался практически вплотную, его руки по обе стороны от моей головы, а губы так близко, что волей-неволей на них замирал взгляд.
И это ему тоже нравилось.
– Ты воняешь. Не кури больше, – дрогнули губы. Не в просьбе – в тихом приказе.
Рука легла на мою талию, заскользила вниз, а уже спустя миг Август вытащил из переднего кармашка моей униформы помятую пачку сигарет.
– Сделаю тебе одолжение – выброшу эту дрянь. Не благодари, – ухмыльнулся, взмахнул рукой и, даже не обернувшись, попал точно в урну за спиной.
– Сделай ещё одно: проваливай к чёртовой матери, – ответила шёпотом, но довольно внушительным.
А Август лишь рассмеялся в ответ:
– Да я бы с радостью, Рони! Вот только ты, идиотка, этого не хочешь.
– Я… я хочу.
– Лжёшь ты тоже так себе, – прищёлкнул языком и оказался ещё ближе, так что грудь прижалась к моей, а кончики носов едва не соприкоснулись. И, чёрт возьми, внутри меня случился самый настоящий бунт чувств. Эмоции были настолько противоречивы, что самой себе стала противна. Ведь понимала: ОН – больше не тот прекрасный мальчик, но в то же время испытывала какой-то неправильный больной кайф в присутствии того, кем этот мальчик стал.
Август не знал этого. Он не мог читать мои мысли и чувствовать то же, что чувствовала я. Выводы, которые он делал отталкивались лишь о того, что он видел, что слышал, и какой меня помнил.
– Почему они тебя видят? – повторила один из десятка своих главных вопросов. – Дина не видела, а они…
– А они видят, – перебил, делая шаг назад и скользя по мне оценивающим взглядом; захотелось чем-нибудь прикрыться. – Видят, потому что Я так захотел.
– Это не ответ.
– Тогда что же это? – резко вскинул на меня глаза и словно пригвоздил взглядом. – Я позволяю им себя видеть, – не больше и не меньше.
– Почему они ведут себя с тобой так, словно вы давно знакомы? – пытала удачу докопаться до истины.
