– Франческо?
– Нет у него проблем, он как раз собирался уходить. – Элис решительно встает между мной и чужаком. – Давайте, мальчики, мы стулья колотить не успеваем. День только начался. – Она окидывает чужака взглядом. – Мистер?..
Не говоря ни слова, мужчина возвращается к своим, и все они начинают тихо перешептываться.
– Ну что за день? Франческо, уходи, бога ради! Потом лучше пообщаемся. – Элис вновь бьет меня по лицу полотенцем.
Я вскрикиваю от несправедливости и, все еще кипя, выхожу за пределы бара.
– Пообща-аемся… – тянет Джейден, передразнивая подругу.
Он ревнует: давно по ней сохнет. Но дальше флирта у меня с Элис не заходило.
– Чего хотели те ребята? – интересуется брат.
Не отвечая, иду к Рею, который с силой тянет вожжи. Неведомым образом он чуть не сломал импровизированное стойло. Несколько других лошадей безропотно пьют воду или изучают придорожную пыль.
– Франческо!
– Ну что за настырные, буйные упрямцы меня окружают! – Мой возглас предназначен и Джейдену, и Рею. – Да прекрати ты дергаться! Рей! – Он чувствует, что я не в настроении, и перестает бесноваться. – Ну наконец-то! – Я отвязываю его и иду в сторону повозки брата с сестрой. – Ничего они не хотели, Джейден. Старатели. Вынюхивали про золото и нашу долину.
– А! – Хмыкнув, брат бежит к повозке. – Так это они зря, конечно, путь проделали. Золота тут нет. Нет его! – Он запрыгивает в повозку, я верхом на Рее ровняюсь с ним и фыркаю.
– И я об этом же. Зла не хватает! – Мы движемся вперед, но кое-что мы забыли. Точнее кое-кого. – Патриция! Ты чего там встала?
Неестественно бледная сестра переводит взгляд с бара на нас.
– Напекло?
– Н-нет. – Она идет к нам. – Просто корсет туго затянула. Душит.
– Так ослабь, мы домой едем. – Мы с братом пожимаем плечами и ждем, пока она по обыкновению сядет на край повозки. – Странный денек. Отовсюду гонят! – Мы снова направляемся вперед. – Вернемся – поскачу в долину.
– Одно у тебя утешение, братец! – смеется Джейден. Он, видимо, успел напиться.
А вот Патриция до самого дома хранит несвойственное ей молчание.
Бывает такое, что лежишь в своей кровати, где провел не одну ночь, и вроде все обыденно, а спокойствия нет. За окном встает то же солнце, что и тысячи раз до этого, качается от легкого ветерка тот же клен, те же облака скользят в небе по своим делам, и вроде все-все тихо, мирно, но нет, какая-то паршивая мысль вцепится в тебя – и прощай спокойствие.
Я поднимаюсь на локтях и запускаю пальцы в волосы, оттягиваю их и стенаю. Я лег рано, считай, на закате, а проспал не больше двух часов. Голова, как старый чугунный котелок, отказывается работать, отказывается спать. Сегодня последний чертов выходной от отца, а я так и не успел перевести дыхание. Решено, за ужином буду стоять на своем и завтра пойду стеречь овец. Если Джейден с Хантером хоть рты откроют, – сверну в бараний рог. Нет у меня ни сил, ни настроения слушать их глупости и спорить, чья же там очередь подошла греться на солнышке.
Откидываю простынь в сторону, надеваю штаны и со злостью закрываю ставни. Только завтрак способен поднять мне настроение – и послушный Рей на тренировке. Поэтому выхожу из комнаты, ни на что не надеясь.
– Братец! Спускайся уже! Всю жизнь проспишь!
– Если бы…
Стоит покинуть свою комнату, как в нос резко бьет запах кукурузной каши, бобов и тушеных овощей. Ей-богу, этот день хочет оставить меня не только злым, но и голодным. Я терпеть не могу кукурузу и, о чудо, вся Америка – сплошная плантация кукурузы. Из нее скоро будут делать дома, оружие, седла, гробы, корабли и одежду. Какой изверг придумал есть на завтрак эту кашу? Такими темпами к зиме от меня останутся кости да кожа.
