Доля ангела - страница 6

– Звучит неплохо, – ответила Астрид. – Я сегодня везу детей в Юмераллу, Изабелла хочет, чтобы я их сводила в парикмахерскую. В прошлый раз, когда я их подстригла сама, она сказала, что они выглядят хуже беженцев и что я, видимо, резала им волосы садовыми ножницами. Пфф! А если и садовыми – что тут такого?

С тех пор как несколько лет назад Изабелла бросила Марка, она все время перемещалась между долиной Шингл и своей родной Испанией. Она страшно усложняла жизнь Роуз (хотя и Астрид тоже было ненамного легче!), и той до сих пор было не по себе от высокомерия и резких замечаний бывшей хозяйки. Изабелла же, в свою очередь, смотрела на Роуз как на комок мусора, случайно занесенный в дом. Для нее Роуз была самозванкой, которая долго здесь не продержится. Если, конечно, кто-нибудь спросит мнения Изабеллы. Из-за этого Роуз в ее присутствии путалась в словах и чувствовала себя не взрослой женщиной, а неотесанным подростком. Впрочем, теперь она испытывала нечто вроде удовлетворения: ведь, получается, она доказала, что Изабелла была не права, раз Роуз до сих пор – почти три года спустя – остается с Марком. Тот из кожи вон лез, чтобы сохранять мир, а Роуз, со своей стороны, старалась по возможности не попадаться на глаза своенравной испанке, хотя иногда это бывало нелегко. Она напомнила себе, что сегодня ей придется поговорить с Изабеллой – узнать, привезет ли она купальные костюмы детей и плавательные очки: она перевернула их комнаты вверх дном и только потом вспомнила, что на прошлой неделе они оставили купальные принадлежности у матери. Звонить ужасно не хотелось.

Мэтти потянула молнию на чемодане и остановилась, услышав за окном узнаваемый рокот и гудок черного кеба. Она оглядела бардак, воцарившийся в комнате. Одежда лезла из ящиков, журналы и книги балансировали на прикроватной тумбочке, из грязных кружек из-под кофе и тарелок была проложена дорожка к двери. Да и вся квартира выглядела не лучше. Кара поддразнивала ее, говорила, что на работе Мэтти умеет быть аккуратной и организованной до тошноты, а вот дом ее даже под свинарник не сгодился бы. Она побежала ко входной двери, обещая себе, что наведет порядок, когда вернется.

А сейчас ее ждали гораздо более увлекательные дела.

Они с Джонни, Карой и Ником должны были встретиться в аэропорту через час. Мэтти чуть ли не подпрыгивала от предвкушения: она никогда еще не была в Швейцарии и ее покорили увиденные на туристических сайтах картинки – точь-в-точь как в книжке со сказками: казалось, там на самом деле живет Хайди![8] Мэтти работала в «Трех пчелах» уже почти год и за все это время ни разу толком не отдыхала, так что ей не терпелось поскорее сбежать из мрачного лондонского сумрака. Работа в одном из самых динамичных рекламных агентств Лондона с его реестром модных первоклассных клиентов была не вполне той карьерой художницы, которую Мэтти себе когда-то придумала, но зато это место с лихвой оплачивало счета, скопившиеся за годы учебы, и к тому же ей нравилось, что работа у нее творческая, и нравилась энергия людей, с которыми доводилось сотрудничать. А еще ей нравилось жить в большом городе, нравилось ощущать себя частью этого вибрирующего пространства, и в мечтах она позволяла себе разгуляться – представляла, что, возможно, когда-нибудь возглавит собственное агентство, а может, вдохнет жизнь в какой-нибудь старый заброшенный бренд. Мэтти хотела доказать, что не ошиблась, – доказать себе самой, а также всему тому, от чего когда-то убежала. А то, что она жует желудочные таблетки так, будто это мятные леденцы, и не может вспомнить, когда в последний раз просыпалась без головной боли, Мэтти считала неотъемлемой частью этой работы.