– Это верно. Но вы испытываете подобные чувства и к незнакомцам. Этот уровень сопереживания кармический. На самом деле я бы даже сказала, что вы чувствуете все в десять раз глубже и сильнее, чем человек, испытывающий это на собственном опыте. – (У меня слезы наворачиваются на глаза, когда Рини делится этой горькой правдой.) – Проблема в том, что вы держите все это внутри. Вы хранилище эмоций. Людям это в вас нравится. Вы и словом не обмолвитесь о том, что услышали и испытали. Но вам жизненно необходимо делиться.
– «Необходимо» – слишком сильное слово, – говорю я.
Моя попытка пошутить не удалась.
– Это правильное слово, – произносит Рини.
Я улыбаюсь и пытаюсь вести себя непринужденно, но она права. Нет предела боли, которую я могу вынести. Это отвлекает меня от моей собственной.
Рини сидит за столом в просторном богемном платье, сложив руки на стопке бумаг, и мне интересно, что она там прячет. Она выглядит отчужденной и незаинтересованной – возможно, специально, чтобы заставить меня выложить все начистоту.
Я прохаживаюсь по кабинету, рассматривая сотни книг, которые стоят в шкафу у нее за спиной.
– Так-так, похоже, вам нравится менять мои планы… – произносит Рини.
Предполагалось, что мой сеанс начнется только через час, после обеда, но я не успел проголодаться, поэтому спросил, нельзя ли с этим разобраться пораньше. И я впервые увидел Рини взволнованной, но она согласилась без колебаний.
– Спасибо за гибкость, – говорю я, подмигивая.
– Вообще-то, я удивлена, что вы вообще не отказались от сеанса, – заявляет она, игнорируя мое обаяние.
– В самом деле? Почему?
– Вы двойной Скорпион, Солнечный и Лунный. Очень скрытный. И уверена, вы не раскроетесь за тридцать минут.
– Да ну? И кто это сказал?
– Древняя мудрость.
Она права, но я не собираюсь переворачиваться на живот в первые же пять минут. Отодвигаю кресло и сажусь напротив нее.
– Секреты и секретики – движущая сила хорошей истории. Нас оповещают, что у героя есть тайна, и мы листаем страницы, стремясь постичь ее, а заодно выяснить, как этот самый герой преодолеет причины скрывать ее.
– Мои выкладки показывают, что ваши секреты разрушают и меняют вашу судьбу, – говорит Рини.
Судьба. Я обходился без этого слова, пока не встретил девушку в ярко-красном платье. А после уже не мог не верить в судьбу.
– А если я не хочу больше таиться? – спрашиваю я. – Или, вы полагаете, мне всегда будет что скрывать, потому что я родился в ноябре?
– Я сказала, что вы скрытный человек, – это черта вашего характера. А проявляться она может по-разному: как застенчивость, нелюдимость или отчужденность. Разговор о секретах завели вы.
Она опять права, и мне это не нравится. Я и так уже выдал ей слишком много информации. Закинув ногу на ногу, я принимаюсь качать ногой, мой лофер тихо постукивает по краю стола Рини.
– Траекторию вашего дальнейшего жизненного пути определяют поступки, совершенные вами в прошлом. Вы далеко не продвинетесь, пока тащите с собой этот груз, – произносит Рини, низко опустив голову, словно читает сценарий.
– Вы хотите сказать, что я… э-э-э… тащу с собой что-то из прошлого? Вы видите это там, в своих точках?
– Соединения Марса и Плутона, которое мы наблюдаем на этой неделе, не было уже десять лет. Раны, нанесенные вами тогда, – это прошлое, за которое вам нужно заплатить.
– Десять лет? – переспрашиваю я.
Что за чушь?! Да, была одна история между мной и Эйми. Но я не вспоминаю об этом, и она тоже. И никакой ретроградный Плутон или Дональд Дак этого не изменят.
