– Привез? – поинтересовался Джек, и Ричард кивнул.
– Все было чисто? – спросила Ева.
– Вполне. Я сказал, это для шоу.
– Он у тебя что, не вызвал доверия?
– Нет, – Ричард покачал головой. – Скользкий тип.
– Ну, это предсказуемо… – вздохнул Джек. – Ты же не думаешь, что он только таких, как мы, обеспечивает всеми этими вещами?
– Может, сменим парней? – предложил Ричард. – Уже поздно, мы и так задержались.
Они затушили сигареты и нырнули обратно в заднюю дверь. Ричард спустился по лестнице еще на один пролет – в подвал – и негромко постучал. Это была особая комбинация ударов, которую знали только те, кто должен был знать.
Послышались шаги, потом заскрежетала щеколда, и дверь приоткрылась.
– Это мы, – сказал Ричард.
Им открыл Дитрих – невысокий смуглый юноша, одетый в облепленную землей спецовку и грязные джинсы, давно утратившие первоначальный цвет.
– Все в порядке? – спросил он, пропустив их внутрь и закрыв за ними дверь. – Вас долго не было.
– Я в Гамбург ездил, – отозвался Ричард.
– Купил?
– Ага.
– Один купил?
– Больше было бы подозрительно.
Это место меньше всего напоминало подвал театра. Здесь не было реквизита и старых портьер – зато была огромная гора земли, сваленной в углу. На другом конце виднелось жилое помещение – топчан с матрасом, газовая горелка, водопроводная труба с наспех приделанным к ней старомодным краном. В углу висели на веревке куртки и брюки – такие же мокрые и грязные, как и одежда Дитриха. Сухая одежда лежала в большом деревянном ящике неподалеку.
– Я тогда поеду, – сказал Дитрих. – Только Харди позову.
Он двинулся в дальнюю часть подвала, а Ричард подошел к ящику и принялся раздеваться. Оставшись в одном белье, он вытащил из кучи вещей комбинезон – весь в заскорузлой глине – и влез в него.
Джек последовал его примеру. Закончив, он отвернулся, чтобы Ева тоже могла переодеться.
– Я кое-что тебе привез, – сказал Ричард, пока она застегивала свой комбинезон.
– Одну из тех скляночек, которыми торгует Микки? – улыбнулась она.
– Все она знает… – пробормотал Ричард. – Нет, не ее.
Он разжал ладонь и протянул Еве маленькую жемчужную подвеску, которую до сих пор прятал между большим и указательным пальцем. Ричард купил ее в Гамбурге и провез через границу точно так же – в руке.
– Какая прелесть, – проговорила она. – Спасибо, мне очень нравится.
Ричард наклонился, чтобы ее поцеловать, и одновременно с этим застегнул подвеску у Евы на шее.
Она протестующе прижала ладонь к украшению.
– Не нужно! Вдруг потеряю…
– Не потеряешь. Там очень крепкий замочек.
Ева обвила руками его шею, потом вдруг спросила:
– А где пистолет?
– Он в ящике.
– Ты его зарядил?
– Нет, милая.
– Хорошо…
Послышались шаги, и в комнату вошел Дитрих, а вслед за ним – Харди. Этот угрюмый бледный баварец, казалось, совершенно не подходил на роль шахтера, но на деле был очень сильным и выносливым.
Ричард обменялся дружеским рукопожатием с обоими.
– Доброй ночи, – сказал Дитрих. – Не забывай про полосу.
– Да, – сказал Ричард. – Не забуду.
Он всегда хотел стать акробатом, но не сложилось – привычка кривляться взяла верх. Мать, Беттани, недолюбливала его за это: тощий пронырливый Ричард без конца приставал к порядочным людям со своими простецкими фокусами. Совсем не то, что ее старший сын – статный красавец Лесли, который, как она тем не менее считала, угробил свою жизнь, когда пошел в цирк.
Его отец тоже там работал – и оставил Беттани с маленьким мальчиком, для которого пришлось искать приемного папу, чтобы вокруг не шептались. Новый брак, однако, принес и нового ребенка: хотела Беттани того или нет, нужно было чем-то скрепить замужество. Так что Ричард оказался желанным пополнением в семействе только для отца – и для Лесли, который души не чаял в младшем брате и всему его научил.
