Ричарду удалось использовать его уроки в своей карьере иллюзиониста. Лесли хотел, чтобы он занимался акробатикой, и Ричард в конечном итоге исполнил это желание – только по-своему. В этом году под откидным дном грузовика он привез в Западный Берлин миллиметровые невидимые нити – последнее изобретение ученых из Калифорнии. Каждая такая нить была рассчитана на центнер, так что Ричард мог порхать по воздуху, удерживая Еву на руках. Конечно, чтобы система работала, пришлось попотеть: Джек построил ему подвижную конструкцию под потолком прямо здесь, на острове посреди ГДР, неизвестно откуда достав запчасти. Ричард очень им гордился.
И это была далеко не единственная заслуга Джека.
Ричард переобулся в рабочие ботинки и прошел в основное помещение, которое располагалось под репетиционным залом, только на два этажа ниже. Здесь в стене зияла дыра – низкий земляной ход, уходивший вперед, в темноту. Над ним был закреплен примитивный механизм, позволявший вытягивать вырытую почву в тележке. По полу, словно два исполинских дождевых червя, змеились два кабеля – электрический и телефонный. Сам телефон стоял тут же. Это был старый советский полевой аппарат, который работал на честном слове.
– Я пойду или сначала ты? – спросил Джек.
– Сначала я, – ответил Ричард.
– Тогда давай.
Краем глаза он увидел, что Ева устроилась на своем табурете неподалеку. Она собирала гибкий воздуховод, который в скором времени должны были пустить в тоннель. Ричард послал ей воздушный поцелуй и нырнул в дыру.
Несмотря на лампочки, подвешенные под потолком, здесь царил полумрак. Было холодно, пахло землей и досками. Ричард, пригнувшись, двинулся вперед, опираясь на все четыре конечности. Несколько минут – и он оказался у стены, в которую упирался ход. Там он подхватил кирку, и, скрючившись по-паучьи, принялся методично долбить глину.
Дышать тут было куда труднее, чем наверху. Спертый воздух словно бы с неохотой проталкивался в горло, застревая где-то в районе ключиц. Но останавливаться было нельзя – они уже слишком глубоко прогрызли дно города, чтобы теперь все бросить из-за недостатка кислорода.
Ричард целился в фундамент старого прусского дворца развлечений «Хаус Фатерланд». Теперь на месте этого здания, где до войны размещались роскошные кафе и кинотеатр, была длинная, покрытая пылью площадка, еще не успевшая толком зарасти. В сорок пятом «Фатерланд», как и весь квартал вокруг Потсдамского вокзала, сильно пострадал. Он много лет стоял разрушенным, словно мрачное каменное привидение, зияя дырами в фасаде. Руины снесли лишь пару лет назад. Но отпечаток остался – и теперь служил отличным ориентиром.
Левый верхний край фундамента отмечал вход в подземный коридор, приводивший к старой станции «Потсдамер Платц». Линии метро и электричек здесь пересекались, но платформы для них использовались разные: метро, как выражались архитекторы, «висело под потолком» – на мизерной глубине, прямо над более объемистым и более новым тоннелем для пригородных поездов. Когда эта часть города еще была обитаемой, пешеходы буквально ходили по своду подземки.
Электрички до сих пор перевозили пассажиров по ветке под пустырем, и в городе все знали, что с платформы за ними наблюдают солдаты. А вот пути метро давно не использовались, и в Доме будущего надеялись, что на старой станции пограничников нет. Кто стал бы расставлять посты на запечатанном перроне?
