— Ты просмотрел записи с камер наблюдения в части?
— Да. Что тебя интересует?
— Долго ли подозреваемый говорил со Светозаром, когда тот его предупредил?
— Чуть больше минуты. Обошлись без реверансов.
— Слишком быстрая реакция, как будто он сидел на чемодане и ждал отмашки.
— Я догадываюсь, к чему ты клонишь, — сухо ответил Негослав. — Да, надо было отправить приказ об аресте. Что дальше? Напишешь докладную о моей халатности?
— Типун вам на язык, господин полковник! — с чувством пожелала Дарина. — Просто тут яблочный огрызок на балконе брошен среди сверкающей чистоты. Не вписывается в мозаику.
— Даруся, — Негослав смягчился. — Не будем тратить время на пустяки. Надо выяснить, куда он побежал. Это самое главное. Я сейчас начну допрашивать Светозара. Если хочешь — присоединяйся.
— Буду через пятнадцать минут. По пути загляну в магазинчик возле дома. Подозреваемый купил воду. Наверняка его там знают, смогут сказать, был ли он возбужден или расстроен.
— Непохоже, — отозвался Негослав. — Судя по записям с камер, покинул часть с невозмутимым выражением лица. Подходи, жду.
Дарина повернулась к эксперту:
— Что можешь сказать? Навскидку?
— Отпечатки пальцев Вишневецкого, — ответил тот. — На всех поверхностях. Очень характерный шрам на указательном пальце правой руки. Ни одного отпечатка, соответствующего дактилоскопической карте курсанта Яблоновского, которая хранилась в архивах Академии ВДВ. Заключение будет готово завтра.
— Обязательно добавь, что в дактилоскопической карте лейтенанта Яблоновского, созданной в Лисогорске тринадцать лет назад, уже другие отпечатки. Отпечатки Вишневецкого.
— Не учи ученого.
— Мне нужно, чтобы в заключении были четко расписаны даты, — терпеливо объяснила Дарина. — Нам надо установить, когда именно произошла подмена личности. Иначе прокурор с меня голову снимет. Не хочу лишний раз взыскание получать.
— По всем признакам ясно, что не вчера он под чужой фамилией всплыл, — фыркнул эксперт.
— Распиши по пунктам, — почти попросила Дарина. — А то потом придется дополнительные заключения добавлять. Работайте, я в часть.
Продавец в магазине сразу опознал Гвидона по фотографии — Дарина предусмотрительно захватила ее из квартиры, в ящике валялись относительно свежие, на нынешнее удостоверение.
— Да, заходил. Схватил три бутылки питьевой воды, бросил купюру и почти убежал. Торопился. Он часто так делал — не забирал сдачу, мы со сменщиком ему потом к следующей покупке присчитывали.
— Заметили что-нибудь необычное?
— Нет. Как всегда.
Дарина пообещала прислать сотрудника, который оформит показания, попрощалась и пошла по «зебре», предчувствуя, что сейчас в части произойдет битва титанов. Полковник Негослав Рыбчинский был копией подполковника Светозара Ковальского — по отношению к своим подчиненным. Особое подразделение дознавателей, созданное десять лет назад по приказу начальника Главного Военного Следственного Управления расформировывали и сформировывали три раза. Негослав Рыбчинский был разжалован всего один раз — в этом Светозар выигрывал по очкам — зато ухитрился отсидеть два с половиной месяца за покушение на жизнь врача-реаниматолога, отказавшегося подходить к бездыханному Мареку. Негослав выстрелил врачу под ноги, тем самым запустив комплекс реанимационных мероприятий после обширного поражения электрическим током. Выйдя из камеры, он носил очухавшемуся Мареку пироги с калиной, а когда дело о покушении закрыли за недостатком улик, держал для подчиненного место во вновь сформированном подразделении. Дарина после выстрела написала рапорт об увольнении, отгуляла внезапный отпуск, а потом вернулась под крыло Рыбчинского, не помышляя работать с кем-то другим.
