Но вместо этого попрошайка неожиданно смачно плюнул на блестящую дверцу моей драгоценной машины и был таков.
Гори в аду, безногий! А я ему ещё десять тысяч рублей хотел дать. Правильно говорит один друг отца: народ – чернь неблагодарная.
На следующий день я проснулся около двух часов дня с чёткой мыслью, что жизнь в грязной осенней Москве меня достала. Завтра же куплю билет в Италию. У отца там симпатичная вилла на берегу океана. Надо развеяться, а то что-то паршиво мне. И башка побаливает.
Наскоро запив сыр остатками вина, я спустился на подземную парковку. Выбор мой пал на «Бентли». «Инфинити» после плевка того бомжа я как-то брезговал. Правда, бентляха для Катюхи, типа, разбитый, но, учитывая её айкью, это не проблема. Придумаю что-нибудь.
Катрин я наплёл, что машину восстановили за одну ночь. Безмозглая курица схавала и это. Кстати, оделась она ужасно. В каком-то блестящем платье, волосы собрала в дурацкую причёску а– ля «я у мамы умница»… Мелькнула мысль высадить её прямо на МКАДе, где ей в таком прикиде и самое место, но всерьёз я её обдумать не успел, а потом стало уже поздно.
Девушка с воодушевлением принялась болтать о предстоящем приёме, но, уловив моё мрачное настроение, заткнулась. Благодарение богу! А то бы я точно её высадил, хоть прямо и посреди поля.
Башка раскалывалась нещадно, но я знал одно хорошее средство от головных болей. Лишь мы выехали на трассу, я тут же разогнался на максимальную скорость, представляя себя Михаэлем Шумахером. Это немного помогло. Я даже сообразил, что Шумахером не надо, он ведь сейчас явно не в лучшем состоянии.
Было около пяти и уже начало смеркаться. Встречные машины проносились мимо, слепя светом фар. Я мастерски обогнал какую-то фуру.
–зая, может, сбавишь немного скорость? – подала голос Катрин.
– А что такое? – удивлённо поинтересовался я, выжимая из машины максимум того, что она может дать.
– Мне страшно!
– Не бойся, котёночек, – просюсюкал я. – У меня же сверхспособности, забыла?
Впереди показался зад серебристой ауди. Конечно, вряд ли за рулём сидит та овца, что подрезала меня вчера, но обогнать это железо я посчитал делом своей чести.
Но всё пошло не так. Когда я лихо стал обходить ауди, колёса моего драгоценного, верного «Бентли» попали на грязную обочину. Мы заскользили, а потом начался ад.
Машина, перевернувшись, рухнула в кювет и покатилась по полю, как полупустая консервная банка, которую швырнули со всей дури. В роли несчастных сардинок, болтающихся в этой банке, выступали мы.
Земля и небо смешались в единое целое… Удар. Дикий лязг. На очередном витке лобовое стекло протаранил сук дерева, попавшегося по дороге, и осколки градом посыпались в салон.
Мне не хватает воздуха. Господи, неужели это конец? Но я не должен умирать, только не я. Я не заслужил этого! Ощущение, что мы уже много часов находимся в машине, летящей в никуда, и это будет продолжаться до скончания века, накрыло меня с головой. На деле прошло каких-то секунд двадцать.
Казалось, железо ожило, со всех сторон давит на меня, хочет объять, поглотить, превратить в лепёшку из крови и мяса.
Когда это кончится, о господи, когда? Если останусь целым, больше в жизни не сяду за руль машины. Это слишком страшно. Слишком больно. Помоги мне, господи!
Удар! «Бентли» пропахал крышей землю. По-моему, у меня оторвало голову. Удар! Вращающиеся колёса с силой впечатались в жирный чернозём. Снова удар! Машина, словно поверженный зверь, лежит на боку. Кажется, она больше не хочет меня убить.
