Кроме нас, в буфете никого не было, и мы, вольготно расположившись за столом, спокойно пели. Когда приступили к пирогу с черникой на десерт, к нам присоединились Мария Николаевна и Светлана.
– Ну что, ветеринары, – подколола нас Мария Николаевна, – рассказывайте, как всё прошло?
При этих словах лицо у Сергея вытянулось, а Светлана захихикала.
– Да ладно, не переживайте, никто не узнает. Наклейки вы заказывали в нашей мастерской, а там умеют держать язык за зубами. Хотя, страсть Сергея к бурёнкам понять можно.
Рыжая ведьма уже не сдерживаясь расхохоталась и откинулась на стул. «Хорошо, что пожрать успел» – подумал я, разглядывая рубашку у неё на груди. На этот раз рубашка была белая, расстёгнутая до… «Тьфу ты, чёрт! Опять издевается!» – понял я, с трудом отлепляя взгляд от этой самой рубашки. Но она вдруг села и вполне серьёзно сказала:
– Ладно, хорош веселиться, выкладывайте.
И Сергей рассказал подробно: как ехали, что чувствовали в поездке. Описал все дома, которые мы проезжали, всех людей, с которыми встречались и разговаривали. Что чувствовали при разговоре. Что чувствовали оба, находясь в деревне. Что чувствовали во дворе у Ефимовны, возле загона, в загоне, и возле коровы. Что ощущал Сергей, когда держал бурёнку за рога. Светлана во время рассказа уже не смеялась, была собрана и серьёзна.
Потом о своих ощущениях начал рассказывать я. Вспомнил, что когда подходил к дому Ефимовны, то почувствовал, тревогу. Не опасность, как это бывало раньше, когда действительно была угроза моей жизни, а просто тревогу.
Мария Николаевна сразу же поинтересовалась, где, когда и что именно произошло. Пришлось рассказать, как примерно год назад я, выходя из небольшого магазинчика, буквально дернулся, остановившись перед выходом. Было ощущение, что сердце замерло от какого-то непонятного и неприятного ощущения. Мне почему-то не хотелось выходить, словно я знал, что со мной сейчас произойдёт что-то плохое.
Пока я раздумывал, снаружи раздался грохот. Что-то рухнуло сверху, обрушив пластиковый козырёк над входом в магазин. Немного погодя, выбравшись наружу, я увидел, что от стены отвалился большой пласт облицовочного кирпича. Если бы не остановился, он бы меня убил. Это ощущение угрозы я никогда не забуду.
Когда закончил рассказывать, Мария Николаевна сказала:
– Надо будет попробовать развить это твоё чувство опасности: полезная, знаете ли, штука. И она улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.
«В таких глазах можно и пропасть, – вздохнул я про себя – ну что же, ладно, учиться у неё, наверное, будет приятно».
Когда мы разобрались с пирогом, Мария Николаевна обратилась к Сергею:
– Ну а теперь, скажи на милость, почему вы полезли ловить эту изменившуюся тварь сами, а не вызвали помощь? У вас было задание выяснить что там к чему, и не более того.
Тут уже взыграло моё самолюбие, и я возмутился:
– Мария Николаевна, почему Вы решили, что нам, чтобы справиться с какой-то мелкой нечистью, потребуется чья-то помощь? – гордо уставился я на неё.
– А потому, Сашенька, что именно такую тварь от живого может оторвать только Семёныч! Вместе со шкурой, разумеется! Животных сначала усыпляем, с уснувшего тела они снимаются гораздо легче. И ещё, если бы она умудрилась убежать в лес, нам бы пришлось её очень долго выслеживать… кстати, у тебя с руками ничего не произошло?
Я осмотрел свои руки и пробурчал:
– Да нет, вроде всё в порядке, ничего странного нет.
