Четыре шага…
Пять…
Шесть…
С последним широким шагом он достиг верхнего этажа и повернул направо. Достал пистолет и двинулся к закрытой двери.
– Во им… – старик закашлялся, не договорив. Здесь наверху жара оказалась еще более густой и висела в воздухе подобно мокрому покрывалу. Он прочистил горло.
– Во имя Иисуса, я приказываю тебе убираться из моего дома и возвращаться туда, откуда ты пришло!
В комнате что-то задвигалось, и старик посмотрел вниз на тени у своих ног. С другой стороны двери кто-то стоял.
– Я сказал…
– Мерл? – тихо спросил из спальни знакомый женский голос.
Старик почувствовал, как его сердце снова замерло.
– Мерл, это я, – сказала она.
Ее голос звучал как будто сквозь слезы. Старик не мог поверить своим ушам. Его разум не позволял ему постичь, что – кого – он слышал.
– Герти? – наконец произнес он и поднял револьвер дулом вверх.
– Да, Мерл. Это я, Герти.
Если бы не та произошедшая в его подвале трагедия, то он чувствовал бы себя гораздо увереннее – смог бы распознать эти трюки, как и всегда. Однако после того, что произошло с той бедной девочкой, он уже просто не мог сдержаться. «У тебя никого нет, и ты даже не можешь доделать свою чертову работу в любом случае». Старик подошел вплотную к двери, как если бы мог обнять женщину сквозь нее.
– О, Герти, – выдохнул он. – О, как же мне тебя не хватает.
На его глаза набежали слезы, он смежил веки, вслушиваясь в голос жены. Желтое сияние просочилось через щель, а за ним последовал плотный, горчичного цвета дым. Старик ничего не видел. Он даже не обратил внимания на серный запах, резко заполнивший воздух.
– Мне тоже тебя не хватает, Мерл.
Старик прижался щекой к двери и ощутил исходящее от дерева тепло. В комнате захихикал ребенок.
– Кто там? – в замешательстве спросил старик.
– Ты знаешь, кто.
– Это же… – старик не мог заставить себя произнести имя своего сына, умершего от укуса змеи в восьмилетнем возрасте.
– Да, это он, – ответил женский голос.
– Папочка? – спросил из-за двери детский голос.
Старик рухнул на колени, так чтобы оказаться на уровне лица своего сына, которого не видел уже несколько десятилетий.
– Малыш! О, мой малыш! – сказал он, вновь прижимаясь лицом к двери и поглаживая дерево. Дверь нагревалась, но он не обращал внимания.
– Папочка, зайдешь сюда, к нам?
– Конечно, малыш, – сказал старик, поднимаясь на ноги и больше не ощущая боли в костях. Держа револьвер в правой руке, он обхватил ладонью дверную ручку.
Жгучая боль пронеслась по нервным окончаниям, когда раскаленный металл обжег кожу. Он отшатнулся и взглянул на красный ожог на руке, пробуждаясь от наваждения. Старик не мог четко разглядеть, что было вокруг него. Видел лишь желтый дым из-под двери, оранжевое сияние пляшущего пламени, почуял едкий запах, подумал о жаре дверной ручки.
«Адский огонь!»
Теперь старик слышал треск ненасытного пламени в спальне. Огонь рычал, прогрызая путь вверх по стенам и потолку прямо на крышу.
– Черти! – захныкал старик, опять подняв револьвер и прицелившись в дверь.
Он выпростал край белого футболки из-под комбинезона, чтобы обернуть ее вокруг дверной ручки и распахнуть дверь. От резкого порыва кислорода, ворвавшегося в комнату, пламя ринулось через порог и охватило старика.
Он повалился на бок и отчаянно закатался по полу, крича во весь голос. Обугленная деревянная балка рухнула с потолка прямо ему на грудь, сломав ребра. Воздух настолько раскалился и загустел от дыма, что им уже невозможно было дышать – старик закашлялся и начал терять сознание. На пылающем потолке ухмыляющаяся темная фигура смотрела на него. Мерл знал, что гнусная тварь уползет обратно в подвал после того, как он умрет. Прямо сейчас она наслаждалась зрелищем.
