Дом, или День Смека - страница 10

– Они там? – спросила мама, когда я вернулась в машину с задания. – Ты их там не видела, правда?

Я резко села на свое сиденье.

– Правда.

В какую-то другую среду я заметила, что родинка изменилась. Я точно знаю, что это была среда, поскольку это был Вечер-Шоколадных-Кексов-и-Фильмов-Где-Парни-Снимают-Рубашки, который вытеснил посиделки с «Маргаритой», как только стало ясно, что ее коллеги из магазина собираются сходить к зубному или заниматься необъяснимыми срочными семейными делами каждую среду отныне и до конца света.

Разумеется, в тот момент до конца света оставалось всего несколько месяцев, но это целая тьма походов к дантисту.

Как бы то ни было.

Мы испекли шоколадные кексы. Главный герой только-только снял рубашку, чтобы поплавать. Я играла с мамиными волосами, когда увидела ее родинку. Она стала раза в два больше и была теперь странного темно-фиолетового цвета.

Я задержала дыхание.

– Когда… это произошло? – спросила я.

– Ммм?

– Когда она стала… такой?

Мама повернулась и посмотрела на меня:

– Ты о чем, Кнопик?

– О твоей родинке. Она стала больше, – объяснила я, прижимая к ней палец.

Мама вскочила с пола, лицо ее стало напряженным.

– Не трогай, – произнесла она бесцветным голосом. – Это не игрушка.

Мне стало чуть-чуть обидно.

– Я знаю, что это не игрушка. Конечно, нет. Но она огромная. Кому захочется такую гигантскую игрушку. Если только мальчики, но это меня не касается…

– Просто не трогай, – огрызнулась мама и ретировалась на кухню.

В тот момент, когда она уходила, я увидела, что родинка светится. Всего на секунду. Ярко-красным, как рождественский фонарик на елке.

– Ой! – крикнула я вслед маме. – Погоди-ка минутку.

Я побежала на кухню, где мама уже развернулась, чтобы встретить меня.

– Слушай, детка, – начала она. – Я не сумасшедшая, я просто…

– Заткнись! – перебила я. – Я должна тебе сказать…

– Не тебе меня затыкать. Сама заткнись.

– Мам…

– Мне не нравится такое поведение. Ты ведешь себя необыч… айно. Необычайно или необычно? Как правильно?

– Мам, тебе надо избавиться от этой родинки, – сказала я.

– Что? Зачем? – Мама выглядела растерянной.

– Она стала больше, чем раньше, да и цвет поменялся. А такие родинки обычно являются признаком рака.

Мама начала яростно мотать головой.

– Я не позволю какому-нибудь шарлатану разрезать меня на кусочки, – заявила она.

– Но я видела, как она светится, буквально секунду назад!

На кухне повисло тяжелое молчание. Мама смотрела на меня так, будто у меня ноги растут из головы.

– Светящиеся родинки определенно злокачественные, – добавила я. Это почти наверняка была ложь, но мне не хотелось проигрывать в споре.

Мама замялась. Затем она аккуратно дотронулась до родинки. Полагаю, ей не очень понравилось то, что она нащупала, поскольку она резко отдернула руку и опять затрясла головой, как будто в ухо попала вода. Она пыталась вытрясти из себя какую-нибудь идею.

– Я взрослая, а ты маленькая, – наконец сказала она и ушла с кухни.

Наши споры часто заканчивались именно так. Но не в этот раз.

– Мы не можем просто проигнорировать это, – произнесла я медленно елейным голосом. – Нужно быть смелой и пойти к доктору. Ты помнишь доктора Филлипса? Тебе показалось, что он страшный, но все оказалось…

– Господи, Дар, прекрати говорить со мной так, – проворчала мама, отпихивая меня в сторону. – Все само наладится.

Я фыркнула:

– Ну конечно. Как и все остальное тут? Да, все остальное как-то само собой налаживается, и тебе не приходится ни о чем беспокоиться, думать или что-то предпринимать. Но знаешь, почему сейчас иначе? Потому что в этот раз я могу все поправить!