– Время для чего?
– Жить в этом доме.
– Кто ты? – мне немного страшно.
– Не бойся. Я просто изгнанник, такой же изгнанник, как и ты.
Мне, наверное, стоило бы что-то придумать, какой-то художественный прием. Например, Саша мог бы мне присниться, и сказать эти же самые слова во сне, но я, правда, не знаю, откуда они пришли, так явно звучавшие в моей голове, как будто тиканье часов – какой-то язык, который где-то учила когда-то, но потом почему-то забыла, сменила дом, страну, планету, выучила новый язык. И вдруг какая-то ассоциация одним штрихом создает целую картину, и я снова владею языком времени и понимаю, что только на время. Картина снова разлетается на штрихи, и я спешу выяснить что-то важное.
– А где ты сейчас?
– Изгнание окончилось, и я снова здесь.
– Где?
– Где однажды будешь ты.
– Скажи мне… – (картина начинает рассыпаться). – Что самое важное? Здесь, на земле.
– Все написано на двери, – голос и краски теряются в смехе.
Правила Лисички просты. В золоченой рамочке из фольги красуются на обшарпанной двери. Каждый квартирант обещает ее обновить, но все благополучно забывают об этом.
– Подмести и вымыть пол
– Вынести мусор
– Проверить, закрыты ли краны
– Вынуть из ящика почту
– Вытереть на подоконнике пыль. Протереть зеркала и стекла окон.
– Выключить газ
– Перекреститься, прежде, чем выйти из дома
И приписка
Ваша Лисичко Вера Сергеевна
Так просто, что хочется взяться за веник, стоящий в углу, хотя я сторонница творческого беспорядка во всем. Интересно, художник тоже соблюдал все правила Лисички? Или они появились после него, а может, и благодаря ему, потому что он, как и я, тоже был ярым приверженцем творческого беспорядка?
Под Рождество позвонила мама, сказала, что я никудышная тетя и крестная, на племянников мне наплевать и вообще живу непонятно где и как и не собираюсь становиться человеком.
Послышалась какая-то возня и голос старшей, Алисы.
– Привет! Хочешь, расскажу тебе что-то очень интересное? – она сделала акцент на слове «очень». Катька родила двоих козлят. Они такие хорошенькие… Ты приедешь к нам на Рождество?
Кажется, я, действительно, никудышная тетя и крестная.
Племянники растут невероятно быстро, или я, и правда, слишком редко приезжаю, и с каждым разом их все больше и больше, и больше. Уже пятеро -Алиса, Никита, Максимка, Берт и совсем еще кнопка Ландыш.
Никиту и Максима назвали в честь прадедов, остальных – в честь каких-то сказочных героев, один из них, по-моему, енот, в смысле, один из героев.
В доме, где живет наша разросшаяся семья, всегда шумно, но уютно.
К слову «уют» мне часто хочется добавить приставку «арт», потому что она все равно подразумевается. Уют это то, что создано со вкусом и любовью, а значит, творчество в лучшем его проявлении.
А зимой уют, на мой взгляд, совершенно немыслим без снеговиков с носом-морковкой и улыбкой до ушей. Поэтому первое, что мы сделали с Алисой, это слепили возле дома двух снеговиков, надели им на головы старые ведра.
Погода к нам благоволила. Снег так и лип к рукам, как тесто.
Мама испекла огромный яблочный пирог.
Потом мы с Алисой сшили лису из старой маминой шапки.
– Вот бы каждый день был таким, как этот, правда? – спросила крестница, а мне захотелось вдруг взять краски, кисти и мольберт и выйти в темноту – запечатлеть на холсте, как выглядит домашний уют. К нему ведет заснеженная дорога из темноты, и в этой зимней холодной ночи горят гостеприимством большие окна небольшого дома. Жаль, я не художник.
