Такие дела.
В Торонто Вика жила у меня четыре дня, тут и познакомилась с Миланом Ивановым (ударение на первом слоге, не могу на этом моём старом компе поставить знак ударения, какой-то глюк).
Я тогда обучал его, как приготавливать «Коктейль Молотова». Помогли уверенные, на твердую четверку, знания сапёрного дела, полученные на военной кафедре Арха от лица неувядаемого товарища майора Сапёрных Войск Жмаева Василия, отчество запамятовал по-стариковски.
Он то, Милан, и вытащил Викторию на эту антиамерикосскую, антивоенную-в-Белграде демонстрацию. Погубил человека, урод, да еще и сам в тюряшечку залетел за то, что гранаты никогда кидать не учился. Моя-то бутылочка прямо на стене консульства взметнулась ярким пламенем, осветив восторженные лица протестующих идиотов. Сказались уверенные, на твердую четверку знания военно-тактической подготовки, полученные в войсковой части 6705.
А Милан, почему-то, все в полицейских метил, мудила. Вот и получили они с подружкой Викой слезоточивую гранату. Вика прямёхонько в лобешник, а он от гранаты газу нахватался до посинения в лёгких.
От Вики мне в память остались ее шведские водительские права, а от Милана – ничего, кроме доброй памяти и… ну и все.
Вовка Мишин, маленький, плотный такой, как сбитень, с вечно сальными, длинными, светлыми волосами, совсем не похожий на поэта и даже архитектора, очень любил, когда в Архе учился, играть в хоккей за сборную Института. Поэтому и не стригся, наверное, чтобы на канадских проффи быть похожим. От Военки его освободили по причине вялотекущей шизофринии, хорошо он тогда её на Агафуровских Дачах закосил.
На одной из городских кубковых встреч, (межвузовское первенство), Володьке выбили шайбой все передние зубы. Прямо под корешок. То есть все корни во рту так и остались. Всё бы ничего, пошел к простому советскому зубнику и заменил их, или вырвал просто, да только вот надо же было такому случиться, что у Мишина на то время в кармане уже лежала «грин-карта», успешно выигранная в бесплатную американскую лотерею. Да и до кучи еще и билет до Нью-Йорка.
Полетел бедолага в Америку на зеленом велике. Без денег, естессно. Откуда деньги у простого поэта-архитектора. Там, в Штатах, у него на нервной эммигрантской почве случился какой-то катаклизм со здоровьем, и все болячки как раз в корни этих зубов и ушли. Денег на жирных американских дантистов не было, поэтому у бедного парня стала загнивать кость челюсти и благополучно таки сгнила, дав самое преобычное заражение крови прямо в мозг, пораженный уже вялотекушей шизофренией. Даже 15 тысяч долларов, благодушно выделенные умирающим Иосифом Бродским из Нобелевского гонорара своему старому другу уже не помогли, так как шутки с зараженной кровью в больном мозгу до добра не доводят.
Володя благополучно скончался в конце декабря 1997 года с клинике для бездомных, в Бронксе.
Бродского пережил он совсем немного, но вот стихотворение на смерть поэта написать успел.
Такие дела.
За что мы еще с Петюней благодарны Викочке лебедю белому, ей, нашей единомышленнице?
За то, что она устроила нашу встречу с любимым вождем и учителем, дорогим товарищем Ким Ир Сэном.
Хау?
Ничего особенного она, правда, не сделала, просто отправила наше письмо в Пхеньян из Копенгагена. И письмо дошло до адресата.
Из России, её тогда еще СССР называли в широких кругах, корреспонденция в эту далекую дружественную страну в ту пору не доходила совсем по понятным причинам. Находилось множество людей, жаждущих прочитать любовные признания лидеру этой славной державы. Потом, видимо, забывали заклеивать вскрытые конверты. А может, просто ветром письма выдувало в открытые окна почтовых отделений или почтовых же вагонов дальнего следования.
