– Оттуда же, откуда и у тебя, – ответил Бычок. – Из жопы.
– Будет тебе, – решил все же утихомирить приятеля Борода. – Парня не дразнить надо, а объяснить ему, что к чему.
– Ага, – ехидно сощурился Бычок. – Точно, точно. Чем больше ты ему расскажешь, тем больше у тебя самого шансов выиграть пари.
– Какое пари? – насторожился молодой.
– А, так, – пренебрежительно махнул рукой Борода. – Не о том разговор. Ты про Монолит слышал?
– Слушайте, если вы опять собираетесь меня своими сказками потчевать…
– Слышал или нет?
– Слышал, что дальше?
– Так вот, имей в виду: был только один человек, которому удалось до Монолита добраться и назад живым вернуться.
– Ну, насчет живого я сильно сомневаюсь, – вставил Бычок.
– Но он и не мертвый.
Бычок сделал движение рукой, которое можно было расценить как знак согласия, хотя и не очень уверенный.
– И он не зомби, – добавил Борода.
– Я бы так сказал: Семецкий пребывает в неком странном, неизученном состоянии, промежуточным между жизнью и смертью. Он одновременно и жив, и мертв.
– Как это? – озадаченно сдвинул брови Штырь.
– А вот так, – развел руками Бычок. – Живой человек может пережить выброс на открытой местности?
– Нет, – уверенно качнул головой Штырь. А что сомневаться – это аксиома, которую нет смысла проверять на собственной шкуре.
– А Семецкому выброс хоть бы что, – Бычок стукнул ладонью по столу. – Вот так!
– А как же сообщения о смерти Семецкого, которые приходят на ПДА?
– Если бы кто знал, – Борода свистнул негромко. – Одни считают, что это ловушка такая. Другие говорят, что сообщение о смерти Семецкого непременно совпадает по времени с реальной гибелью одного из сталкеров.
– Хорошо, сказку я вашу выслушал. – Штырь повертел в руках полупустую банку и поставил ее на стол – пиво ему не понравилось. – И в чем тут мораль?
– Мораль в том, что не суйся туда, куда тебя не зовут, – ответил Бычок.
– И десять раз подумай, прежде чем сделать шаг, – добавил Борода.
– Прямо сталкерский дзэн какой-то, – усмехнулся Штырь.
– Дзэн не дзэн, но запомни, парень: прежде чем обживать Зону, нужно самому стать ее частью. Только тогда у тебя будет шанс остаться в живых.
Штырь откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
– Это как же прикажете понимать?
– А вот как хочешь, так и понимай.
– Есть хочется, Борода, – пожаловался приятелю Бычок.
Борода недовольно поджал губы.
– Как тряхнет при выбросе, так весь харч наружу.
– Да сколько его еще ждать, выброс этот!
Бычок выставил на стол банку мясных консервов и пачку галет с перцем. Борода ловко открыл жестянку ножом, вывалил содержимое на одноразовую тарелку, после чего перевернул нож и вытянул из рукоятки вилку. Бычок вооружился одноразовой пластиковой вилкой, и приятели принялись за еду.
Штырю присоединиться к трапезе никто не предложил, поэтому он сидел с жутко независимым видом, оглядывая зал и осторожно рассматривая посетителей. Не сказать чтобы это было ему очень интересно, просто нужно было чем-то занять время.
– Скоро тряхнет, – ни к кому конкретно не обращаясь, сообщил сталкер в разорванном комбинезоне. – Зубы заныли.
Дверь бара приоткрылась, пропуская в помещение невысокого худого человека с прямой и длинной палкой в руке. Войдя, он аккуратно прикрыл за собой дверь, поставил палку у стены и откинул на спину широкий капюшон пыльника, скрывавший почти все его лицо. Затем настала очередь респиратора и больших мотоциклетных очков. На вид вновь прибывшему можно было дать лет пятьдесят, может быть, чуть больше. Узкое, худое лицо с длинным носом, широким лбом, выступающими скулами и ввалившимися щеками, отмеченными глубокими вертикальными морщинами, трудно было отнести к какому-либо ярко выраженному национальному типу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, открывали глубокие залысины на висках. Бородка клинышком могла бы сделать человека похожим на испанского гранда, будь она аккуратно подстрижена или, на худой конец, причесана.
