– Эй! Выключите свет! – крикнул из партера какой-то придурок.
Брайс густо покраснела. Несколько зрителей усмехнулись, но быстро замолчали.
Скорее всего, Фьюри сумела их утихомирить.
Брайс зажала звезду обеими руками. И угораздило же ту вспыхнуть в самое неподобающее время. Ее охватил страх.
– Я не знаю, как погасить свет, – пробормотала она и уже хотела встать и выбежать в коридор.
Но Хант прикрыл звезду своей широкой теплой ладонью, коснувшись пальцами грудей Брайс. Свет больше не вырывался наружу, но просвечивал сквозь ладонь, превращая его светло-коричневую кожу в розово-золотистую. Главное, свет больше не заливал зал.
– Признайся: ты ведь хотела, чтобы я тебя потрогал, – прошептал Хант.
Брайс было не удержаться от дурацкого довольного смешка. Она уткнулась лицом в плечо Ханта. Ткань его костюма приятно холодила ей щеки и лоб.
– Подержать так еще? – спросил он, хотя Брайс видела, как его глаза мечут молнии в зрителей, продолжавших пялиться в сторону их ложи.
Фэйская знать перешептывалась. Острый слух Брайс ловил слова «бесчестье» и «никаких приличий».
– Может, нам уйти? – спросила обеспокоенная Эмбер.
– Нет, – хрипло возразила Брайс, кладя ладонь поверх ладони Ханта. – Со мной все в порядке.
– Вы не можете сидеть… в такой позе, – возразила Эмбер.
– Мама, со мной все в порядке.
Хант и не думал убирать ладонь.
– Мы привыкли к чужим взглядам. Правда, Куинлан? – спросил он и улыбнулся Эмбер. – Скоро у них отпадет охота глазеть.
В его улыбке было что-то зловещее. Напоминание каждому любопытному, что его, Ханта Аталара, не зря прозвали Умбра Мортис – Тень Смерти.
Это имя он заслужил.
Эмбер одобрительно кивнула. Рандалл тоже кивнул, благодаря Ханта. К счастью, в этот момент появился дирижер, и зал наполнился аплодисментами.
Брайс глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она совершенно не управляла звездой; та вспыхивала и гасла по собственному желанию. Брайс глотнула шампанского и нарочито небрежным тоном сказала Ханту:
– Завтра на сайтах светских сплетен появится заголовок «Сексуально озабоченный Умбра Мортис лапает Звезднорожденную принцессу прямо в театре».
– Отлично. Это упрочит мое положение в Тридцать третьем легионе.
Брайс невольно улыбнулась. Хант обладал многими дарованиями, среди которых было и умение ее рассмешить даже в те моменты, когда окружающий мир стремился поиздеваться над нею и унизить.
Пальцы Ханта у нее на груди потемнели. Брайс облегченно вздохнула.
– Спасибо, – прошептала она, глядя, как дирижер поднял палочку.
Хант очень медленно убрал руку с ее груди:
– Не стоит благодарности, Куинлан.
Она искоса взглянула на него, удивляясь перемене в интонации. Но оркестр уже заиграл увертюру, занавес стал раздвигаться, и Брайс подалась вперед, с замиранием сердца ожидая знаменательного выступления подруги.
2
Когда они поднимались по истертым ступенькам крыльца дома Рунна, Хант проехался крылом по ее спине. Брайс понадобилась вся сила воли, чтобы не вздрогнуть от удовольствия.
«Маленький междусобойчик» – так сказал Рунн, когда позвонил ей и пригласил зайти к нему после балета. Приглашение оказалось как нельзя кстати, иначе мать замучила бы Брайс новой чередой вопросов о работе, интимной жизни и статусе принцессы, отчего ей захотелось бы напиться вдрызг. И потому Брайс с Хантом проводили ее родителей до отеля, заскочили домой («Я должен вылезти из этого панциря», – заявил Хант) и полетели сюда.
