– Привет, моя талантливая, блистательная и прекрасная подруга, – сказала она, ткнувшись носом в плечо балерины.
Юнипера засмеялась и мягко ущипнула Брайс за плечо:
– То же могу сказать и о тебе.
– Я переговорила с Фьюри, – усмехнулась Брайс.
Юнипера хлопнула Брайс по коленке. Фьюри засмеялась, заметив подруге:
– Ты уже ведешь себя как балетная прима.
Брайс театрально вздохнула:
– Жду не дождусь, когда Юна начнет закатывать скандалы из-за состояния ее гримерной.
– Какие же вы обе несносные, – сказала Юнипера, но тоже засмеялась. – Во-первых, у меня никогда не было своей гримерной. А во-вторых…
– Опять за старое, – буркнула Фьюри, а когда Юна попыталась возразить, лишь усмехнулась и чмокнула фавну в висок.
Непринужденная и нескрываемая интимность их отношений заставила Брайс оглянуться на Ханта. Тот улыбнулся. Вот бы им усесться куда-нибудь, прижаться друг к другу и целоваться. Она тут же подавила будоражащие мечты.
– Что тебе принести, Куинлан? – сипло спросил Хант и кивнул в сторону бара.
Бар находился в самом конце громадной гостиной. Двоих официантов окружала толпа гостей.
– Виски, имбирное пиво и лайм.
– Заказ принят.
Отдав шутовской салют, Хант двинулся к бару.
– И как твоя жизнь, начисто лишенная секса? – язвительно спросила Фьюри, подаваясь вперед и вглядываясь в лицо Брайс.
Брайс вжалась в подушки дивана и вполголоса выругалась. Смех Юны показался ей обжигающим. Фавна потрепала ее по бедру и спросила:
– Напомни, почему вы перестали трахаться?
Брайс удостоверилась, что Хант по-прежнему стоит в очереди к бару, и только тогда ответила:
– Потому что я – долбаная идиотка, и вы, две ехидины, это знаете.
Юнипера с Фьюри хмыкнули. Фьюри отхлебнула из своего бокала. Она пила водку, разведенную содовой.
– Скажи ему, что ты передумала, – предложила наемница, ставя бокал на колено, обтянутое черной кожаной штаниной.
Брайс не представляла, как Фьюри может носить кожаную одежду в такую жару. Сама она пришла в футболке, шортах и сандалиях – единственной одежде, терпимой в этот жаркий вечер.
– И нарушить наше соглашение, не дождавшись Дня зимнего солнцестояния? – прошипела Брайс. – Он мне потом всю плешь проест.
– Аталар и так знает, что ты не прочь нарушить соглашение, – процедила Фьюри.
– Наверняка знает, – подхватила Юнипера.
– Мы можем не говорить об этом? – не выдержала Брайс.
– И чего тебя вообще потянуло на это соглашение? – не унималась Фьюри.
Брайс лягнула кожаный сапог Фьюри и поморщилась, когда ее нога, обутая в золотистую сандалию, ударилась о жесткий металл.
– У твоих сапог стальные носки. Здесь-то зачем?
– Не доверяю я этим дружеским сборищам, – усмехнулась Фьюри. – А так найдется чем угостить придурков, которые вздумают клеиться к моей подружке.
Услышав слово «подружка», Юнипера вся засияла.
Брайс не знала, кем она является для Ханта. «Подружка» звучало как-то нелепо, когда дело касалось Ханта-долбаного-Аталара. Как будто Хант был способен на нормальные отношения, включающие ухаживание.
– Я спросила не из праздного любопытства. – Юнипера похлопала Брайс по руке. – Почему вам обоим нужно дожидаться Дня зимнего солнцестояния, чтобы заняться приятными делами?
Брайс ссутулила плечи и сползла на несколько дюймов по спинке дивана. Ногами она задела пустые пивные банки, и те с лязгом покатились под кофейный столик.
– Просто я…
За спиной появилось знакомое ощущение мужской силы, вызывающее легкий гул в ушах. Брайс закрыла рот. Через мгновение Хант протянул ей пластиковую чашку с янтарной жидкостью. К краю чашке был прикреплен клинышек лайма.
