Тогда живые смогут процветать, а мертвые – покоиться с миром».
Но ниже появилось свежее, совсем недавно вырезанное неопытной рукой дополнение:
«Здесь нет покоя».
Когда их троих стянули с седел и бесцеремонно швырнули на землю, Лео со страхом и предвкушением, пульсирующими в его жилах, не сводил глаз с Джулиана. Веревки, более подходящие для того, чтобы удерживать их на лошади, были заменены стальными наручниками. Темные глаза Джулиана блеснули: если от пут он не мог избавиться, то был способен раздавить или расколоть металл железной рукой.
Похитители полагали, что контролируют пленников, но, возможно, они только что предоставили им шанс улизнуть.
Проблема заключалась лишь в том, что наручники громко лязгали и гремели, так что сбежать бесшумно— если вообще сбежать— представлялось сложным.
Крошечный цветок возбуждения в груди принца слегка увял.
За неимением лучшего плана Лео занялся тем, что у него получалось лучше всего, – следил за каждым шагом похитителей, особенно членов Красной гвардии.
Они спешились. Раздали указания. И, тихо переговариваясь, принялись разгружать припасы.
В поле видимости показался капитан. То был мужчина, способный исполнить любой приказ регента… что бы тот ни велел.
Он неторопливо, совершенно непринужденно подошел к пленникам, держа снятый шлем под мышкой. Окинул взглядом каждого. Лео отметил, что капитан выглядел даже еще более самодовольным, чем на Южном мосту, поскольку его миссия, похоже, продвигалась по плану.
Солдаты вокруг суетливо разбивали лагерь, в том числе устанавливали палатки.
Лео нахмурился.
Они что, действительно собирались ночевать здесь? Это казалось совершенно небезопасным и глупым, а недоверчивое выражение лица Рен только подтвердило его мысли. Может, они и находились под защитой храма костоломов, но это место просто разваливалось на куски.
Капитан Красной гвардии обернулся через плечо, чтобы посмотреть на самую большую палатку. Он дернул подбородком, и Джулиана уволокли в темные глубины брезентового полога.
Лео, который уже представил себе быструю и бесшумную казнь, охватил ужас. Но когда капитан тоже зашел в палатку, до них донесся низкий гул голосов, один из которых явно принадлежал Джулиану. Значит, его допрашивали.
Так Джулиан мог бы выиграть время… но много ли?
Рен прижалась к принцу, ее тело заметно расслабилось от облегчения, но, прежде чем они смогли насладиться передышкой, из той же палатки показался еще один гвардеец.
Рен, на лице которой замерло выражение непокорности, потащили прочь, а Лео оставалось лишь с колотящимся сердцем смотреть ей вслед. Он оглянулся в поисках хоть каких-то ответов, но получил только мимолетное выражение жалости на лице Якоба, оставшегося сторожить последнего одинокого пленника.
Видимо, притворившись, что хочет проверить, надежно ли сидят наручники, Якоб наклонился и прошептал:
– Они, эм, допрашивают их.
Принцу отчаянно хотелось вытянуть из парня как можно больше информации, но между зубами Лео все еще был кусок грубой ткани, так что он мог только, выпучив глаза, смотреть на Якоба.
За ним скоро тоже придут. В любой момент. Из палатки не доносилось ни стонов, ни криков боли, а значит, его друзей не пытали… пока что.
Но время шло, а он так и стоял на коленях. Тем временем их похитители сложили свежие поленья на старое кострище, подвесили над огнем котелки, а после занялись оружием и лошадьми.
