Кэед поднялась.
На ножках своих, больше похожих на копытца, она стояла уверенно, а вот при каждом шаге покачивалась.
Цветок на тонком стебле.
Дунет ветер, и сорвет, понесет по-над жестоким миром.
- Мне не нужны слуги. Я, оказывается, прекрасно обхожусь и без них. Большой дом? К чему мне большой дом, если я не способна уйти дальше этих комнат? – она оперлась тоненькой ручкой на стол. – Но вот детей родить я способна. Не уверена, правда, что дочери будут прекрасны, а сыновья так уж сильны, однако знаю одно – они будут меня любить.
Стало тихо.
Настолько, что слышно было, как рисовое зернышко, скатившись с пальцев Юкико падает в сито. Или вздыхает вода, выпуская на поверхность тяжелые пузыри…
- Госпожа Иоко, - Кэед повернулась ко мне и лицо ее было безмятежно, словно море в преддверии шторма. – Возможно, с моей стороны это будет дерзостью…
- Когда это тебя останавливало, - пробурчала Шину, опуская в кипящую воду рыбьи туши.
- …однако не составит ли вам труда узнать, что нужно этому тьерингу… и если он ищет себе жену, то… по крайней мере одна из нас готова…
…не уверена, что Хельги нужна была жена.
С другой стороны, что знаю я о тьерингах, помимо скудных слухов, которые достигали ушей Иоко. И мнится мне, в слухах этих изрядно было выдумки.
Хельги работал.
Калитка поднялась. И сам забор как-то вдруг оправился, стал ровнее. Весело стучал молоток, солнышко пригревало, суля долгое лето, хотя на деле оставалось лету недолго. Скоро очнется зимний дракон, и над горой Накарама поднимется белый дым. Он поползет по склонам этой горы, неся с собой холод и дожди…
…Иоко не любила осень, да и я, признаться, тоже.
- И все-таки, - я позволила себе заговорить, когда тьеринг прервался. Готова поклясться, он почувствовал мое присутствие раньше, однако виду не подал. – Быть может, дорогой гость пожелает все же испить чаю и… развлечь хозяйку беседой?
- Рассказами о море?
- И о вашем народе.
Хельги кивнул.
- Забор я поправил. Но в доме, чую, работенки хватит.
- Хватит, - согласилась я. – Не на один день. Дом этот некогда принадлежал моему отцу, однако в последние годы… был несколько заброшен.
- Заметно, - Хельги сгреб инструмент. – Так вы тут одни живете?
- Одни, - лгать не имело смысла. Любой в этом несчастном городе с немалою охотой расскажет о безумице Иоко, которой вздумалось воскресить вдруг древний обычай…
…здесь не так много поводов для сплетен.
- Плохо, - Хельги нахмурился. – Ваша малышка скачет, что коза, но…
Я лишь развела руками.
Мы поняли друг друга. Нынешние гости были по сути своей обыкновенными хамами. И пусть хватило их дури на то, чтобы бросить палку… да и ударить они бы ударили, той же палкой.
Или кулаком.
Ногой… не важно, главное, что оба они – трусоватые мерзавцы, не более того. А вот будь на их месте настоящий воин…
С другой стороны, настоящему воину противостоять может лишь другой воин, да и то не всякий…
…я лила воду на руки, и Хельги мылся, шумно отфыркиваясь и отплевываясь. А после, хитро изогнувшись, пил тонкую струйку.
Вздыхал.
И вытерев лицо полотенцем, сказал:
- Так где ваш чай?
Мы устроились на террасе. Я села на ноги, для Иоко поза эта была привычна. Хельги поерзал, но тоже сумел устроиться удобно. Он сел по-турецки, положив руки на коленях.
- Извините, но ваши эти… почему у вас нет нормальной мебели?
- Может, потому что здесь привыкли обходиться без нее? – я позволила себе улыбку.
