Дом с кошмарами - страница 9

Внезапно мне кажется, что тьма из леса, из моих снов, приближается всё ближе, потому что с этой женщиной в комнате я не могу думать ни о чём, кроме своих кошмаров.

Когда она смотрит на меня ничего не выражающими глазами и улыбается, я вижу перед собой лишь Творца Страха, и он заставляет меня думать о каждой аварии и каждом землетрясении, которые я когда-то видела по телевизору, о каждом сердечном приступе, после которого жизнь значительно изменилась, обо всех ужасах, которые могли бы случиться. Если его власть над реальностью будет расти, станет ли он настолько сильным, чтобы творить подобные жуткие дела?

Такое чувство, что все одноклассники уставились на меня. Что я одна в лесной глуши, где никогда, никогда не взойдёт солнце. Что моё сердце – испуганный зверёк, который попал в капкан и изо всех сил пытается выбраться из него. Нужно что-то делать. Хоть что-нибудь. Я разжимаю пальцы, вцепившиеся в спинку стула, и протираю глаза. Мой мозг мечется, как торнадо, в поисках чего-то надёжного, чего-то яркого, что могло бы заполнить моё сознание. Что-нибудь. Какой папин любимый цветок? Что за фальшивую мелодию мама всегда напевает себе под нос? Я не могу, не могу, не могу вспомнить ни слова.

Я пристально смотрю на женщину, пока мои расшатанные нервы ещё позволяют. Выражение её глаз не меняется.

– Спасибо, Глэдис, – говорит бабушка.

Перед тем как уйти, Глэдис смотрит на меня пустыми глазами и улыбается ещё шире. Она подмигивает.

Темнота в комнате продолжает сгущаться.

– Что с тобой, Пенни? – спрашивает бабушка.

Я замечаю, что у меня на руках остались вмятины от спиралей блокнота.

– Ты… ты обратила внимание на её глаза? – шепчу я. – Ты видела?

Бабушка задумчиво хмурится.

– Её глаза? Нет, ничего особенного я не заметила. Хотя в последнее время Глэдис ведёт себя немного не так, как раньше. Когда я переехала сюда, она была повеселее.

Я смотрю на Аруша. Он пожимает плечами.

– Они же обычные, карие, разве нет?

Значит, дело всё-таки во мне. Даже бабушка их не видит.

– Ладно, проехали, – говорю я.

У меня пересохло в горле, как будто там застряло старое птичье гнездо, и мне становится трудно глотать.

Что говорить? Надо ли предупредить бабушку, и как это сделать, чтобы мои слова не звучали как полнейший бред? А что, если именно я могу спасти её? Я ведь единственная, кто видит пустые глаза. Можно ли помочь Глэдис? Но даже если я попытаюсь помочь или заговорю с кем-нибудь из этих людей с пустыми глазами, то какой в этом смысл? Это же всё равно, что выдернуть сорняк, но корень оставить в земле.