Дом семи ветров - страница 27

– Ну что за выдумщики, а! – весело приговаривал им вслед Кошатник.

Потом, оказавшись один на один с Игорем в прихожей, Виолетта объясняла ему:

– Вераличка – особенный ребёнок, с ней очень сложно. Ей уже семь, а она не говорит, живёт в своём мирке. Для неё как будто ничего вокруг не существует. Из нас только у Тишеньки получается найти с ней контакт. Его она слушается. Василина всё пытается найти ключик: читает ей вслух, думает, что так Вералика быстрее заговорит, водит её к специалистам, записала в специальный кружок для таких детишек, научила считать и, кажется, даже – читать… Но с этими истериками она справляться не научилась, а они случаются непредсказуемо.

Игорь слушал и молчал, вспоминая, что ему говорила Василина в саду. Но Виолетта – лесная фиалка, в белом кружевном сарафанчике… На лицо как две капли воды с сестрой, но в то же время – совершенно на неё не похожая. Это к ней он шёл, ей принёс букет фиалок. Она сама дала этот адрес. Как нелепо теперь – когда он остается в её доме… К ней нельзя прикасаться. Заговаривать с ней, вероятно, тоже нельзя. Но нежная Виолетта – первая девушка в его жизни, кто вызвала в нём такой странный тёплый трепет. Теперь – так…

Может быть, строгие сапфировые глаза ничего не заметят? Не будет же их всё время преследовать чёрная тень?

– Ладно, пора, – сказала Виолетта. – Я принесу тебе постель.

Вопреки заверениям Игоря, что он справится сам, сёстры хлопотали, застилая ему постель. До того комната пахла сырой пылью и нежилым пространством, но взбивая перину, Василина стряхнула пыль, а Виолетта на своей коже внесла нежный аромат фиалки. Игорь просто стоял в стороне и наблюдал за их движениями – как наклоняется Василина и её ладони разглаживают и подтыкают ситцевую простынь, как Виолетта, распространяя флёр цветочного аромата, натягивает на подушку клетчатую наволочку. Каждое её движение сопровождалось шуршанием колокольчиков на запястье. Постельное бельё, которое они достали, явно всё было из разных комплектов, но при этом ситцевая простыня, клетчатая наволочка и однотонный, с тиснёным узором пододеяльник каким-то чудом прекрасно сочетались между собой.

Кот Тихон не мог оставаться в стороне, пока Виолетта и Василина застилали постель: запрыгнул на перину, когда Василина встряхивала простыню, и потом сидел бугорком под цветастой тканью, залез в пододеяльник. Девушки смеялись. Игорь взял кота на руки, ткнул, как ребёнка, в прохладный сатиновый нос и сказал:

– Тишка, разве не видишь, что ты мешаешься?

– Он наоборот помогает! – смеясь, возразила Виолетта.

– А вот – если ночью будет холодно, – сказала Василина, взваливая на готовую постель громоздкий сложенный плед – шерстяной, в крупную клетку, пахнущий нафталином, земляничным мылом и чуть-чуть – лавандой. – Но обычно на ночь мы протапливаем.

После она отряхнула ладони, вытянулась, разминая спину, и вышла из комнаты. В дверях она остановилась и выжидающе посмотрела на замешкавшуюся сестру. Та выпрямилась, метнулась к Игорю, улыбнулась его коту и легко коснулась подушечкой указательного пальца нежного носика. Затем, подняв пронзительные фиолетовые глаза на Игоря, улыбнулась и ему.

– Спокойной ночи.

– И тебе спокойной ночи, – отозвался Игорь.

Василина, стоя на пороге вполоборота и положив руку на косяк, нетерпеливо смотрела на них.

Потом обе сестры вышли. Захлопнулась дверь, притянутая сквозняком. Василина остановилась в прихожей, уперла руки в тонкую талию, и угрожающе обратилась к Виолетте: