– Назад! – крикнул полковник – налицо было грубое нарушение устава, но Благоволин уже поднимал усатого. Тогда Ганин сам выскочил из дверей и схватил вольнодумца за рукав гавайки. Благоволин выпустил «учителя», подобрал свою мыльницу, валяющуюся на асфальте, и сейчас же вернулся в дом, а «учитель» захромал дальше.
Все это заняло не более десяти секунд. Тем не менее полковник строго выговорил дежурному офицеру – за беспечность. И через час, когда прибыл начальник Центра, доложил ему о происшествии.
Зернов внимательно выслушал коменданта. Подумал. Сложил пальцы кончиками и сказал:
– Итак, Дмитрий Алексеевич поднял его, взяв под мышки. Этот… учитель ничего не передал Благоволину?..
– Так точно, – сказал Ганин. – Наблюдали я и двое дежурных – в подъезде и за калиткой.
– Ну и предадим происшествие забвению.
– Разрешите доложить, по инструкции я обязан товарища Благоволина откомандировать. Пункт шестой, контакт с посторонними лицами.
– Забудьте, Иван Павлович. Соприкосновение у нас еще впереди.
– Слушаюсь, – сказал Ганин. – Разрешите неофициально?..
– Да. Курите, Иван Павлович.
– Спасибо, Михаил Тихонович. Я давно хотел спросить… Вы серьезно рисковали, вводя нас троих в Центр. Мы же были пришельцами, так сказать… Почему вы пошли на это? Где гарантии, что мы не резиденты?
– Полные гарантии дает только английский банк, – усмехнулся Зернов. – Насчет вас и профессора все ясно. Многие видели, как вы перестали быть пришельцами. Алеша Соколов даже запомнил, что вы поправляли галстук, а профессора пропустили вне очереди. С Дмитрием Алексеевичем – сложнее…
Ганин насторожил уши.
– Вот он является. Утверждает, что «был пришельцами», и дает ценнейшие показания. Подозрительно? С одной стороны – очень. Фабриковать показания умеет любой разведчик… И первой моею мыслью было: резидент явился сам. Разыгрывает заурядный гамбит – жертвует пешку, чтобы схапать ферзя. Однако вот анализ последовавших фактов. До Благоволина никто и словом не обмолвился о шестизарядном «посреднике», а он дал точные размеры и рассказал, как им пользоваться. Зачем бы это? А? Причем показания его были истинными. Теперь это подтвердили ребятишки, Степа и Алеша, но еще четырнадцатого вечером был найден платок, в котором свидетельница Абрамова держала «посредник». Платок сохранил форму содержимого – ту форму, о которой говорил Благоволин. Узнав о платке, я решил – Благоволину верю. А потом подумал: ведь он не мог предусмотреть болезни обоих мальчиков… Преподносил нам то, что мы и от них могли узнать. Интересно, что позже это подтвердилось. Пароль «Здесь красивая местность» мальчики слышали не раз. «Посредником» Степан освободил Портнова. Вот кончим дело, подарю им именные часы… Ну ладно. Когда Благоволин сюда летел, я думал: выслушаю его, а потом запру. Для спокойствия. А он возьми да засни при Георгии Лукиче… Помните? Ну, думаю, фрукт… Либо сверхъестественная выдержка, либо уверен в своей правде. После совещания пригласил его к себе в машину – оттягивал решение. Тогда он и пошел козырем. Сказал, что сам хотел побеседовать со мною наедине. Об одноместных «посредниках», пальчиковых, которыми должны быть снабжены резиденты. Ну, тот рисунок, что с пятнадцатого стали рассылать…
– Так это он показал? – поразился Ганин.
– Кто же еще, Иван Павлович? Не предупреди он нас, пришельцы смеялись бы над нашими обысками. А сейчас они, как видите, и близко не подходят. Остерегаются рентгеновской проверки.
