Дом Софьи. Повесть - страница 4

– Да, скоро, скоро поеду к тебе. Помню как у тебя хорошо, так спокойно. Давно я у тебя не была. Наверное, когда их вот нянчила.

Софья кивнула на Романа с Григорием. Те, улыбнувшись, почтительно склонили головы.

И Михаил еще расписывал, как все дивно и правильно у него в слободе. Когда дело дошло до того, как дурно все в остальном мире, сидящие по-другую сторону стола напряглись. То ли почувствовав это, то ли не желая сегодня слушать ничего дурного, Софья, улучив паузу в разговоре, спросила:

– Так откуда ты нынче, Николенька? Где тебя носило, голубок?

Михаил покосился на брата. Алексей был уверен, что дело не только в неодобрении, но и в самой банальной ревности. Михаил кичился тем, что он – первенец, а Николя был младшим, последышем, но к нему Софья испытывала нежность, которую старики обыкновенно испытывают к внукам.

Вздохнув и пригубив черносмородиновый морс, Николя стал отвечать:

– За море носило, маменька. В Америке был. В Южной – по джунглям лазал.

– Да что ты! И как в джунглях?

– Жара, мошкара, проводники-дураки.

– Зачем же ходил?

Николя улыбнулся, словно хотел вновь рассмеяться… но замер. Улыбка стаяла в невеселую усмешку. Он полез было в карман за сигаретами, но остановился.

– Не кури за столом, маленький, – тихо попросила Софья. – Что случилось?

– Ну допустим… искал источник вечной жизни.

– Зачем? – искренне изумилась Вика.

– Затем, что судьбу искушает. И хочет докопаться до того, что ему не по уму и не по зубам, – мрачно и сердито прогудел Михаил.

– Я хочу всего лишь чуть больше знать о своем существовании, – Николя не обратил внимания на тон старшего брата. – И потом, Вика, над чем ты смеешься? У тебя нет кандидатов на глоток воды из такого источника, а?

Вика потупила взор, стыдясь своего легкомыслия. И обидно стало за укор от любимого дяди Николя.

Алексей очень хотел погладить дочку по голове, но не решился – лишь сжал под столом ее руку.

И он хотел сказать, что вовсе не уверен, что хочет глоток воды из такого источника…

Семнадцать лет назад, еще будучи студентом и увидев новенькую молодую преподавательницу, Алексей понял – это его жена. Не то чтобы у него проснулось первобытное чувство собственности, просто понял – либо женится на этой исполненной речного спокойствия женщине с улыбающимися карими глазами и разметавшейся длинной косой, либо останется ворчливым старым сычом.

Вначале Дарья посмеялась над лохматым тощим очкариком, признавшимся ей в вечной любви, потом стала сердиться, когда он не унимался, предлагал себя чуть ли не в слуги. Алексей до сих пор гадал, в какой момент и чем именно он пробудил в ней ответное чувство… Не будь этого чувства, она бы не решилась пригласить его домой, познакомить с Софьей… Алексей тогда подумал, что Софья слишком стара, чтобы быть ее матерью – скорее он принял бы ее за бабушку Дарьи.

Этот визит означал подлинное начало отношений. Развивались они не спеша, старомодно.

Алексей не возражал. Он сам был старомоден.

Самой важной вехой в их отношениях с Дарьей стал, наверное, вечер, когда она дала ему на прочтение сказку. Рукописную книжечку восемнадцатого века: ряды изумительного каллиграфического почерка и несколько простых рисунков – русские домики, церковь, горящий город, лес…

«Моему Николеньке – эта страшная сказка, раз он так хочет знать…» – значилось в посвящении.

Алексей тогда решил, что ему дали ознакомиться с неким семейным раритетом. Он еще не мог представить, насколько оказался прав…