Пригляделась внимательно, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Движения повторялись в точности за мной. Протянула руку и коснулась зеркала. К моему сожалению, указательный палец сквозь не прошел, только коснулся холодного стекла.
− Не верите своей красоте, миледи? – взглянула на меня одна из женщин, одаривая снисходительной улыбкой. – Мы хорошо знаем свою работу, и его милость за наши труды платит нам весьма неплохо. Грех жаловаться.
«Учту на будущее», − чуть не буркнула я ей в ответ, но сдержалась.
Я тут с ума сходила, а она мне про красоту и про ужасного мужчину.
− А можно мне воды? – обратилась я к женщинам, вспоминая, что при многих отравлениях рекомендовалось много пить, чтобы быстрее очистить организм.
Но точно ли я отравилась? Ведь тогда вряд ли бы мой мозг помнил и знал, что делать и как поступить в таких случаях. Значит, я в своем уме. Или же у меня лёгкая галлюцинация? Вот и мерещится всякое.
− Минуту, − вторая женщина направилась к двери передать мою просьбу.
В это время я вытянула руки перед с собой. Не мои! Пальчики слишком изящные, длинные и тонкие, как у пианисток, без маникюра и лака на ногтях. А мои были накрашены в черный цвет, под стать нашему с Катей настроению. Да и на ладонях сухие мозоли, словно я долгое время занималась только физическим трудом.
Кто я и где? Это реальность или я все же продолжаю видеть кошмар? Мне бы потребовать объяснений, только вряд ли кто-то со мной вступит в диалог. Значит, придется ждать подходящего момента, а пока терпеть.
− После того, как мы закончим, вам попадут легкие закуски и отвар из трав, − вернувшись, объяснила женщина. – Затем вас посетит лекарь.
Больше женщины со мной не разговаривали. Они молча делали свою работу. Одна занималась моим лицом, вторая в то же время укладывала мои волосы. После всего с меня сняли халат и облачили во что-то легкое и струящееся. Я взглянула на себя в зеркало и обомлела.
Да тут все видно же!
− Ткань из самого Хараджа, − едва касаясь невесомого подола наподобие платья на мне, объяснила одна из женщин. – Поговаривают, что их женщины все поголовно в таких ходят, готовые развлекать своего господина в любую минуту, − в ее глазах я увидела зависть, но она быстро взяла себя в руки.
В дверь постучали, и женщины снова слегка поклонились мне, попятившись назад. В комнате появился мужчина, который «навещал» меня в подвале и приносил хлеб с какой-то бурдой. Неужели легкая закуска подразумевала здесь ломоть зачерствелого хлеба? Но я ошиблась. Из-за его спины показалась женщина, которая несла поднос. По мере ее приближения ко мне я начала чувствовать запах еды. Поставив поднос на трюмо, все три женщины удалились, кроме старика. Он продолжил стоять на том же месте, где застыл, когда зашел в комнату.
− Ешь. Его милость будет злиться, − повторил он те же слова, что я слышала от него не раз.
Дважды просить не пришлось. Я накинулась на еду, запивая все каким-то травяным отваром, который на вкус оказался просто божественным. И едва я успела доесть, как в дверь снова постучали, представляя моему взору незнакомого мужчину.
− Лекарь, − услышала я от старика и всем корпусом повернулась в сторону вошедшего.
Лекарь − это же врач?
Вошедший мужчина не вызвал положительных эмоций. Наоборот, я вся сжалась под его маслянистым взглядом, будто он не лекарь, а душегуб. «Точно схожу с ума, уже начала употреблять не современные слова», − успела подумать я, когда полноватый мужчина приблизился ко мне. Белого медицинского халата на нем не было. Обычно даже домашние врачи накидывали на плечи обязательный атрибут своей профессии. Этот же и фонендоскоп не имел.
