От возмущения Беверли чуть не сломала ещё один телефон тем же способом, что и свой, остановилась, вспомнив, что лишится последнего способа связи с Фредериком и провалит сегодняшний рабочий день, не выполнив возложенных на неё задач. Пока Беверли полностью зависит от мужа — а значит, провоцировать осложнения на работе Фредерика не в её интересах. Разберётся с этим гадом вечером.
Успокаивало и то, что дальше Фредерик не зашёл — через тридцать минут после оплаты ужина уже приехал домой. Да и по поведению ассистентки не сделаешь вывод, что она привыкла к «дополнительным» обязанностям. Получается, всё это безобразие случилось по инициативе Фредерика? Беверли вновь начала закипать, но осадила себя: ещё не время.
В общем, теперь она каждую минуту тратила с толком: следующие письма были набраны быстрее — как раз управилась до ланча, который планировал провести в раздумьях о будущем. Находись она в собственном теле, когда узнала о похождениях Фредерика, порвала бы мгновенно, а сейчас была вынуждена ждать момента обратного обмена: что-то подсказывало, что порознь решить проблему не удастся.
А вот одна из проблем отпала сама собой: вернувшись с обеда в кабинет, Беверли сразу услышала негромкий стук в дверь — вновь вошла ассистентка, теперь уже конкретно заплаканная, и положила на стол заявление об увольнении.
— Хорошо, принято, — поджав губы, произнесла Беверли, давя внутреннее ликование, и не раздумывая добила: — И да, Шарлотт, вам не идут блузки с воротником-стойкой, попробуйте с отложным.
Несчастная ассистентка выбежала из кабинета, а Беверли, развалившись в кресле и сложив руки на животе, почему-то больше не радовалась — по-прежнему хотелось убивать. Или проснуться от того кошмара, в который превратилось её существование. С момента покупки дома или всё же с мига, когда она сказала «да» стоявшему на одном колене Фредерику?
Всевышний смилостивился над Беверли, и она получила согласование на десять дней отпуска без очной ставки: готовность общаться с высокими начальниками не чувствовалась от слова «совсем». Зато в остальном настроение было донельзя боевым — Беверли двигала жажда мести. За всё, начиная с мужского шовинизма и интрижек на работе и заканчивая враньём о морковном торте!
Припарковавшись у дома, Беверли решительно шагнула в дверь, но не нашла Фредерика в гостиной: муж сидел на кухне, подперев подбородок рукой, и смотрел на цветы в стакане. Заслышав и завидев, что Беверли вернулась с работы, он соскочил с высокого стула и открыл было рот, но заговорить не успел.
— Так вот как ты работаешь с женщинами! — воскликнула Беверли. — На свидания ходишь!
— Беверли, ты… — Фредерик изменился в лице и замолчал, указывая пальцем на цветы.
— Это что? Вазу найти не мог? — Беверли вошла в раж.
— Это твой садовник принёс, — с мрачной миной произнёс Фредерик.
— Он ко мне подкатывал! Он, Фред! — Беверли перешла на крик, хотя мужнин голос на высокой громкости звучал отвратно. — А ты этой анорексичке цветы покупал и в ресторан водил!
— А ты задом перед садовником крутила! — взвизгнул Фредерик, и его голос оказался ещё хуже.
— Да если бы и крутила, то что с того? — отчаянно жестикулируя, Беверли рисковала подняться в воздух. — Тебя всё равно дома нет!
— А к чему возвращаться? К твоей мерзкой стряпне? Ты и без меня со своими стервами лясы поточишь! — Фредерик ощерился и сжал кулаки, но устрашающе, как ни старался, не выглядел.
