Дом за васильковым полем - страница 10

– И можешь писать заявление об уходе без отработки с завтрашнего дня. Я подпишу.

Увидев, как округлились пьяненькие глаза Николая после его слов, Григорий всем своим видом дал понять, что он не шутит:

– Но если тебе всё же НУЖНА эта работа, то я тебе даю на завтра отгул, и в среду жду совершенно трезвым на работу. Только так и только один раз. Пьянство я не потерплю, Коля. В следующий раз уволю по статье.

И Григорий вышел из кабинета, не дожидаясь ответа от Николая.

А работник, проводив нового директора взглядом долгим и обиженным, произнес философски, успокаивая сам себя:

– Ой, напугал! Видали мы таких грозных! Чё ты без меня делать потом будешь, Григорий Иванович? Сам лампочки начнешь вкручивать и краны чинить? Нет! Не примет твоих революционных идей наш пролетариат. Хочешь заявление – будет тебе заявление!

Прошло два дня

Наде нравилось чувствовать себя нужной в Доме престарелых. Так получилось, что она легко нашла язык и с Лидией Семеновной, и с Варварой Семеновной, а уж с тётей Глашей они вообще сдружились. Пожилая женщина искренне была ей благодарна за помощь, и не уставала хвалить и благодарить.

Теперь каждый день Надя, пройдя через поле, приходила в этот Дом и растворялась в его жизни.

Она чистила овощи, мыла посуду и полы. Слишком серьёзных поручений ей не доверяли, но мелкие дела на кухне она выполняла ответственно. А еще Надя разносила завтраки и обеды старичкам в комнаты. Несколько раз девушка даже кормила самых слабых с ложки и поила через трубочку. Таких старичков в Доме престарелых было двое: Мария Ивановна – в прошлом учительница химии и биологии, сейчас страдающая от сильного тремора во всем теле, и Мирон Гаврилович – бывший столяр и плотник, а ныне практически слепой и беспомощный старик.

И Надя, помогая им завтракать и обедать, сама задавала вопросы, интересовалась их жизнью, и старики, найдя в ней благодарного слушателя, с удовольствием делились своими воспоминаниями о тех временах, когда они еще были полны сил и надежд и приносили пользу обществу.

А сегодня на завтраке Надя увидела «в деле» и того самого Павла Игнатьевича, старичка с характером, которого очень не любили все работницы кухни, и особенно тётя Глаша. Ведь именно ей приходится постоянно убирать за этим мужчиной разлитую еду и осколки разбитой посуды.

Увидев, во время завтрака, как перевернул тарелку с гречневой кашей и мясной подливой этот худой старик с красивой седой бородой, Надя остановила рассерженную тётю Глашу, и сама пошла в обеденный зал с тряпками и ведром.

Попросив дедушку пересесть за другой стол, Надя сначала вымыла столешницу, а затем, сходив за ведром с половой тряпкой и веником с совком, принялась за уборку пола.

И в какой-то момент, заметая очередной осколок на совок, она заметила большую выщерблину на нём, и даже приподняла брови от того, что её, вдруг, осенила догадка!

Дело в том, что вот таких старых тарелок, с большими выщерблинами и сколами, на кухне довольно много. Надя обратила на это внимание, так как точно знает, что такой посудой пользоваться в местах общественного питания нельзя. Но здесь, в этом Доме, и чайные кружки, и тарелки в большинстве своем именно такие.

Никому ничего не сказав, Надя всё убрала, одновременно со стороны наблюдая, как старику тетя Глаша принесла новую порцию еды и поставила перед ним, с явным недовольством, написанном на её лице.