Нахимову стало не по себе. Если раньше он лишь сомневался в случайности смерти Весника, то теперь почувствовал, что за этим кроется нечто смертельно опасное. В жизни его никогда не происходило таких странных событий. Все текло размеренным чередом, сплошные стабильность и спокойствие. Он жил в самой могучей и справедливой стране мира, что бы там не говорили голоса вражеских радиостанций. Конечно, у власти здесь бывали разные люди: и тиран Сталин, и кукурузный деятель Хрущев, и впавший в маразм в последние годы жизни Брежнев, теперь пришел молодой Горбачев, но в целом лично ему жилось нормально. Если отлично учиться, можно пойти по научной стезе, стать кандидатом, доктором и вполне себе преуспевать. Да и много ли надо? Рублей триста, а повезет, четыреста, за глаза хватит. Он как-то услышал, что декан их факультета получает столько, то ли четыреста, то ли пятьсот. Конечно, сто с небольшим рублей зарплаты, оставшиеся после вычета налогов и холостяцких (жениться сразу после института Нахимов не собирался), не слишком много, но это только начало. Да и не в деньгах дело. В этом он брал пример с Весника. Тот вообще являл собой пример типичного бессребреника. Мать иногда присылала из дома одежду, обувь. Он собирал все и отправлял обратно, отнеси, мол, обратно в магазин, не хотел сидеть у нее на шее. И людей, что случайным образом оказались рядом с ним на жизненном пути, невольно настраивал на такую же волну. Нахимову повезло, что рядом оказался такой человек. Благодаря Семену он поступил в лучший вуз страны, его окружают талантливые и даже гениальные люди, обучают светила физики и математики. И вот такое. Стоп, стоп, рано впадать в панику. В первый раз такая мистика приключилась, вот и поплыл. Что бы сделал Семен, окажись на его месте? Уж он бы не стал паниковать, а сел, подумал и мгновенно разложил все по полочкам…
Нахимов еще раз взглянул на общую тетрадь и решил с ней уже не расставаться. О ворах он подумает потом. Сейчас надо разобраться с вещами Семена.
Он достал из коробки и выложил на стол другие тетради. Но здесь ничего особенно ценного не было. Обычные тонкие ученические тетрадки с решенными заданиями по теории поля, почему-то не выкинутые Семеном. Весник всегда делал задания сам, сколько бы их ни было, никогда принципиально не списывал. Еще у него имелась отличительная особенность – вообще не заглядывал в ответ, не сверялся с ним. Говорил, если ход решения правильный, то зачем туда смотреть, время терять. Вообще, у Нахимова создавалось впечатление, что сама учеба для него лишнее, только занимала время, он и так все знал и умел. И умел то, что никто из обучающих его академиков и профессоров не сумел бы сделать. Когда Семен учился на втором курсе, профессор Синев, ведший математический анализ, дал всем, как бы в насмешку, дополнительную задачу, предварив словами, что вряд ли кто решит, поскольку само решение тянет на кандидатскую диссертацию. Семен за один вечер решил и принес ему на следующую лекцию, хотя специализировался вовсе не по математике. У Нахимова сложилось впечатление, что Весник сумел бы преуспеть в любом деле и в любой науке, какую бы ни выбрал. Хотелось зарыдать в голос от слепой несправедливости жизни. Как же так?!
***
…Воровство, как и клопы, имело место быть на физтехе. Отнюдь не только высокоинтеллектуальные и высокоморальные люди учились в флагмане советской науки. Нахимов припоминал, как в первом семестре, постирав спортивный костюм, трико да футболку, повесил их ничтоже сумняшесе в ванном отсеке, где наличествовали пара душевых кабинок и веревки, протянутые для сушки белья, в предбанной секции. На следующий день, полагая, что процесс испарения влаги полностью завершен, поспешил к своему отстиранному от футбольного пота инвентарю и… ничего не обнаружил. Как корова языком слизала. Да где ж их теперь искать? Не пойдешь же по всем четырем этажам и не будешь проводить обыск. С тех пор зарекся вешать белье в людном месте. В комнате протянул веревку, закрепив один ее конец на вертикальной трубе горячего отопления, а другой пришпандорив за ушко крепления книжной полки. Зимой еще проще – кинул на пышущую жаром гармошку батареи, и через каких-то два часа получай с пылу жару сухую одежду.
